Северная проза

[larosh 6 031]

Леонид Вертель

 

 

Р О Ж Д Е С Т В Е Н С К А Я И С Т О Р И Я



Накануне Рождества мне надо было съездить в магазин за казявками для зимней рыбалки, которую мы с приятелями наметили, как законченные грешники, в самый праздник.
Всё было куплено отменного качества и я, возвращаясь домой в автобусе, уже мысленно таскал из лунки глупых рыбёшек. Не подозревая о моей виртуальной рыбалке, рядом стояла симпатичная молодая женщина, то и дело поглядывавшая в окно. 

Ухоженная, неплохо одетая, она чем-то напоминала известную французскую певицу Мирей Матье, только была на российский манер чуть поупитаннее. А так всё один к одному – и брови, и овал лица и прическа каре точно, как у звезды эстрады.

Поинтересовавшись у водителя, какая будет следующая остановка, «Мирей Матье» начала готовиться сойти вместе со мной. И в это время перед автобусом, внезапно появился какой-то мужичок, явно отметивший Рождество, не дождавшись первой звезды. Водитель вынужден был резко ударить по тормозам.

В тот момент я стоял надежно, как матрос на палубе, да ещё держался за поручень. А вот молодуху экстренное торможение застало врасплох. Её, роскошное тело, кинуло прямо на меня и она четко, как ставят печати на важный документ, со всех инерционных сил припечатала своим каблуком мою ногу.

Симпатичная попутчица была похожа на француженку не только обликом, но и человеком оказалась деликатным. Поняв, что от нее досталось именно моей ноге, она с выражением полного сострадания кинулась с вопросом: « Простите ради Бога! Вам не больно?».
Если бы на завтра не была запланирована рыбалка, и я не находился бы в приподнятом настроении, вполне возможно, я бы ее успокоил, сказав, что всё нормально, что могло быть хуже или что-то в этом роде. Но я был внутри весел, и заканчивать происшествие так просто не собирался.

Сделав страдальческую физиономию, которую можно увидеть только в кабине хирурга-травматолога среди окровавленных бинтов, я сдавленным голосом простонал в ответ: «Чёрт, только вчера гипс сняли!» и судорожно второй рукой схватился за ее плечо. Несчастная совсем растерялась. «Ой, что же делать? Вы можете идти?» Я процедил сквозь сжатые зубы, как партизан на допросе: «Попробую»…

Народ аккуратно обходил нас, направляясь к выходу. Наконец, двери стали свободными. Всё еще глядя на меня виноватыми глазами, несчастная вышла из автобуса и протянула мне руки, как ребенку, которого можно легко снять и поставить на землю. Кидаться в её объятия было, конечно, соблазнительно, но мне нужно было играть свою роль дальше. И, закатив от боли глаза, я повис на поручнях. Осторожно, будто это был не тротуар, а минное поле, перенес сначала одну ногу, а потом и другую и чуть ли не повис на попутчице. Автобус двинулся дальше. Пассажиры тоже разошлись. Мы остались одни.

«Что же делать? Что же делать?» причитала моя незнакомка, растерянно оглядываясь кругом, подсознательно ища поддержки у прохожих. Но все спешили по своим предпраздничным делам, и никому дела до нас не было. Стояние на одном месте затягивалось, я лихорадочно искал в голове возможное продолжение сценария «несчастного случая».

И тут я вспомнил об одной своей подзабытой способности. В детстве на окраине нашего городка жил жадный (как нам пацанам тогда казалось) мужичок, который не давал нам забираться в его сад. Он был, как у нас говорили, калекой от рождения, ходил полусогнутым и будто раз за разом проваливаясь одной ногой в ямку. От вредности и озорства я неплохо копировал его походку на радость своим дружкам.

Вот и сейчас, согнувшись от невыносимой боли, я сделал тот самый шаг с припаданием на ногу и снова схватился за несчастную. Мы немного постояли и она, кажется, нашлась. «А давайте, я вам вызову такси. По мобильнику они сейчас приезжают…»
Нет, такое в мои планы не входило. Слишком пресной была бы концовка. Мне хотелось, чтобы хэппи энд был повкуснее.

«Знаете что, вот за этим зданием, если повернуть налево, будет аптека. Надо купить два костыля, если у вас есть деньги. С ними я как-нибудь доковыляю». И, поняв, что в этом месте сфальшивил, тут же отвел глаза. Фальши она не заметила, спросили лишь: «А вы сможете постоять без поддержки?» Я смог, и она поспешила в аптеку. 

Как только она скрылась за углом, я бросился дворами параллельно улице! Жаль, никто не сфотографировал ее лицо, когда мы встретились нос к носу на пороге аптеки.
Какие у нее были глаза! И растерянные, и удивленные, и радостные и, может быть, даже чуточку счастливые. По крайней мере, мне так показалось… Но это, наверное, оттого, что скоро уже должно

было наступить Рождество.

 

 

 

 

 

 

С В О Л О Ч Ь Т А К А Я



Хорошо, что человек, когда-то выбиравший кусок дерева для топороища, был с головой. Трещина в ручке хоть и появилась от многолетней работы, но не косая. С прочным бандажом топор мог еще послужить. 
Намочив подходящий шнур, я туго, виток за витком, бинтовал топорище, изредка поглядывая в окно своего лесного дома, надеясь увидеть коростеля, кричавшего где-то совсем рядом. Но деркач из травы так и не показался, а потом и вовсе замолчал. 
Наступила полная тишина, можно сказать, божественная. Не знаю, как кому, а для меня после города такое беззвучие – бальзам на душу. Натягивая шнур, я даже сопеть старался поменьше.  
И вдруг появился звук, разрушивший эту хрустально-звенящую тишину. Звук был до боли знакомым. В любом другом случае я на него не обратил бы такого внимания. Ну, вылетел комар на охоту, ну, вычислил тебя длинноносый и мечтает маленько попить твоей кровушки. Эка невидаль!
Но сегодня я был беззащитный: обе руки были заняты. А это меняло дело. Человек так устроен, что ожидание боли всегда страшнее её самой. Сколько раз, бывало, сидишь в кабинете, где берут кровь на анализ и, выставив приговоренный палец, умираешь в ожидании укола малюсеньким перышком. И чем дольше затягивается подготовка, тем невыносимее становится ожидание.
Замер в ожидании и я. Комар оказался хитрым, он не пошел честно напрямую, а, заложив дугу, подло подбирался откуда-то сзади. Я весь превратился в слух, у меня, наверное, даже уши встали торчком, как у породистой лайки. В ожидании решающего момента, я замер, продолжая натягивать шнур, чтобы не дать слабины в намотке. И вот, это гнусавое комариное нытьё резко оборвалось где-то у самого уха. Черт! Я ведь давал себе обещание выдержать это испытание, не обращать внимания на укус кровопийцы, но в последнее мгновение рука сама сорвалась и, забыв на мгновение про шнур, влепила увесистую оплеуху собственной физиономии.
Да такую звонкую, что случись это на глазах у великого Станиславского, он точно воскликнул бы: «Верю!». Еще бы, от удара из глаз даже искры посыпались. Рука тут же схватила конец шнура, как будто ничего такого и не произошло, как будто она ничего плохого не сделала.  
Мысленно чертыхаясь в адрес гнусного насекомого и, всё ещё укоряя свою верхнюю конечность за чрезмерное усердие, я успел сделать еще два или три витка бандажа, как вдруг случилось невероятное. Почти в том самом месте, куда пришлась затрещина, раздался натужный звук воскресшего комара, которого я уже успел похоронить три раза. 
Он отвалил, как перепивший немецкий бюргер по окончании Октоберфеста. Стреноженный дурацким шнуром, я даже поперхнулся. Ну, сволочь такая!
Совершив свое черное дело, комар тут же взял курс на ближайшее окно, и на его светлом фоне хорошо было видно, что он тянет из последних сил, напоминая перегруженный грузовой «Руслан». Мои ноги рвались догнать его, но бандаж был главнее. Оставалось только наблюдать, как опившийся комар, не справляясь с весом, терял высоту, а его глиссада всё круче уходила вниз, явно не дотягивая до уровня подоконника. 
Не знаю, сломал ли он, приземляясь, свою комариную голову или отделался ломаными ногами, но его посадка была точно аварийной. Тут я мог бы поклясться.
Ну вот, злорадно подумал я, так тебе и надо, подлецу. Нечего нападать на беззащитного. Небось, лопнул твой переполненный бурдюк!

[блеснюк 39 789]

Автор неизвестен. Сказочка:

 

Электромонтёр Заволжского завода Пугачёв, зевая и ёжась от утренней свежести, привычно впрыгнул в подтекающий ялик и погрёб на середину реки – в самую гущу тумана. Там он открыл консервную банку скумбрии, глотнул тепла из фляги и стал ждать. А удочки даже не расчехлял. Потому что был Пугачёв необычным рыбаком.
Через полчаса на дно ялика бухнулся здоровенный судак. А за ним на борт влезла Сухомлинская – мадам ослепительной женской красоты, плавно переходящей в длинный рыбий хвост.
- Здарова, Пугачёв! Прости, проспала.
- Как всегда, в принципе.
- Ну не бухти. А чего скумбрия? Бычков в томате не было? – скуксилась Сухомлинская (она подсела на бычки как малолетка на айфон).
- Не завезли чёт. Или раскупили – аванс же дали.
…Познакомились они случайно. Пугачёв зацепил её блесной. Сухомлинская орала, Пугачёв от страха чуть не помер, но потом слово за слово, и как-то конфликт сам собой перетёк в дружбу. Каждое утро они встречались и болтали пару часов о всякой фигне. Он рассказывал ей о проигрыше хоккейного «Торпедо» и политической нестабильности, она – об оборзевших выдрах и высаженных у норы кувшинках, которые отказываются цвести. Сухомлинской Пугачёв нравился – он не пытался её сфотографировать, забить палкой и продать учёным, и совершенно не пялился на её сиськи (на самом деле ещё как пялился, но делал это исподтишка). А одинокому Пугачёву просто было в кайф потрындеть с красивой половиной женщины.
…Сухомлинская облизала пустую консерву длинным языком и как-то странно посмотрела на Пугачёва.
- Чего?
- Слушай, Пугачёв. Ты мне друг или портянка?
- Ну друг.
- Присмотришь за моими недельку?
Сухомлинская вытащила из воды стеклянную банку из-под абрикосового нектара. В ней Пугачёв узрел трёх крошечных русалчат с выпученными глазами.
- Я с подружками на море собралась, - затараторила Сухомлинская, - сто лет не была, на скалах рыбьи жопки погреть, морепродукты, всё такое, а оставить не с кем, смотри, - затыкала она изящной перепончатой ручкой в детей, - это Светка, это Марина, а это Леночка… А, нет, подожди… Это Мари… А нет, всё правильно. Им три раза в день мотыля жменю сыпанёшь и всё, ничё сложного, возьмёшь? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
- Давай, хули.
- Ты мой ангел-хранитель! – взвизгнула Сухомлинская, чмокнула Пугачёва в небритую щёку (он еще раз исподтишка посмотрел на сиськи) и китайским прыгуном нырнула без брызг в Волгу, на прощание шлёпнув хвостом по водной глади. Пугачёв поставил банку с русалчатами на дно и аккуратно погрёб к берегу.
…Пару дней всё было спокойно – Пугачёв кормил малявок мотылём, работал и выпивал за гаражами. Пока в один вечер не включил Рен-ТВ. Там хмурый Прокопенко рассказал свежую историю про странную женщину, которую разрубило напополам яхтенным винтом под Астраханью. И для повышения рейтинга показал «страшные кадры». Лицо женщины было заблёрено (в отличии от голубой кровищи), но Пугачёв всё равно узнал Сухомлинскую. Потом посмотрел на банку с её спящими детьми и пошёл за ключами от лодочного замка. Мальков надо выпускать.
…Пугачёв заплыл на середину, и уже открыл банку, когда к нему подплыл на своей лодке довольный коллега по цеху Штанюк.
- Доброй ночи, Пугачёв! Что, тоже на щуку выполз? Она попёрла, братан, попёрла! Клюёт как бешеная! Во, смотри – за два часа девять кило!
Сонные мальки испуганно смотрели то на Пугачёва, то на чёрные воды Волги. Пугачёв вздохнул, закрыл банку и поплыл с малыми обратно.
…Потянулись суровые отцовские будни. Девчонки росли быстро, и уже через пару недель банки стало не хватать. Пугачёв переселил их в ванну, а сам мылся под колонкой во дворе. Были, конечно, сложности. У Марины воспалился плавательный пузырь, и Пугачёв откармливал её смесью мотыля и крошеного антибиотика. Леночка проглотила пролетающую муху и испугалась, что умрёт. А однажды соседский кот пробрался в дом и утащил Светку. Пугачёв гонялся за мерзавцем, в пасти которого истошно орала Светка, почти час, пока тот не сдался и не выплюнул её на огород. Пугачёв капнул на Светкины ранки йоду и просидел в ванной до утра, пока она не заснула. Пугачёв снял деньги с карты и решил нанять няню. В объявлении он указал «с опытом и стрессоустойчивая». Первая же кандидатка, увидев «детей», перекрестилась и убежала в монастырь писать собственное «Откровение». Пугачёв плюнул на эту затею и бегал домой вместо обеда, а на время смен включал им «Садко» и мультики. Все эти неурядицы разом перечеркнулись, когда он услышал «Папа». Первой его так назвала Светка, а потом и остальные девчонки. Пугачёв прослезился и решил тут же нажраться от радости, но вовремя спохватился, достал с антресолей книжку с детскими сказками и читал их вслух до утра, попутно отвечая на миллиард детских вопросов.
Девки еще повзрослели. Пугачёв перевёл их на рыбные консервы. По вечерам он бродил по магазину, чтобы найти банки с цифрами, выбитыми изнутри – старушки подсказали, что это симптом заводского производства, а значит консервы «нормальные». Светка полюбила кильку, Марина – печень трески, а Леночку было не оторвать от бычков в томате. Вся в мать, думал Пугачёв. Да и похожа на неё больше остальных.
…Чуть позже по-советски воспитанный Пугачёв твёрдо решил, что девчонкам нужно образование. Он накупил учебников и заламинировал все страницы, чтоб можно было учиться даже на дне. Вместе с учёбой вырисовывался и характер каждой русалки. Бунтарка-Светка ненавидела любую науку, которая ей давалась очень легко. Заучка-Марина усердно зубрила, фанатея скорее от отцовской похвалы, чем от полученных знаний. А тихоня-Леночка искала себя, пока Пугачёв не купил ей водоустойчивые краски. И с тех пор Леночка рисовала ими на кафеле принцев с акульими хвостами и посейдоновыми трезубцами. Пугачёв не забывал и об уроках выживания. Он поймал карпа, отрастил длинные ногти и научил дочерей вручную разделывать рыбу. Лучше всего получалось у Светки, а Леночке было жалко карпа и она весь вечер плакала.
Через пару-тройку месяцев девочки превратились в девушек и перестали помещаться в ванной. Пугачёв снёс стены и купил огромный надувной бассейн. Счета за воду стали приходить просто безумные, но ничего не поделаешь – каждой нужно личное пространство. Но они стали грустить. Замкнулись в себе и днями, вздыхая, смотрели на стену. За этой стеной была река. Она манила девочек, и Пугачёву ничего с этим нельзя было поделать. Тогда он купил ржавый молоковоз, отремонтировал его и ночью отвёз их на пирс.
- В шесть утра чтоб были здесь! – грозно затребовал Пугачёв и, умирая от страха, выпустил всю троицу в Волгу. Естественно, не спал и, седея, сновался по берегу туда-сюда до самого утра. Ровно в шесть из тумана послышался звонкий смех, и все трое вернулись живыми-здоровыми. Пугачёв восстал из мёртвых и до обеда разгружал ушами их впечатления. С тех пор каждую ночь он вывозил их на берег и ждал до утра. А они всегда возвращались. Кроме одного раза, когда они опоздали на два часа, лицемерной виноватостью прикрывая вырывающееся из глаз удовольствие.
- Тупые жабы!!! – Орал Пугачёв в бешенстве. – Я вам зачем водонепроницаемые чехлы на мобильники купил?! Чтоб вы с самого дна…!! Из-под ила могли…! Не жалко отца?! Отвечайте!!!
- Ты нам не отец! – злобно выпалила Светка. Потом она извинилась, но Пугачёв понял, что это точка невозврата. Река победила. И через неделю это подтвердилось – дочери не вернулись. И не отвечали на звонки. Пугачёв три дня не уходил с пирса, бежал на каждый всплеск. Ничего. Потом он запил. Потом взял себя в руки, собрал бутылки, напихал в них записки с угрозами, проклятьями и мольбами вернуться, и раскидал их по всей Волге. Никакого ответа. Дочери уплыли из родительского гнезда. Навечно. Было больно и обидно. Но жизнь вот такая. И ничего с этим не сделаешь. Время, накинув медицинский халат, принялось усердно лечить Пугачёва. Он вернулся к работе и рыбалке. Через пару месяцев от девчонок пришла весточка. Как-то неспокойная Волга перевернула лодку с детьми. Все четырнадцать детей и воспитательница лагеря спаслись. В интервью они все как один рассказали странную историю. Будто их вытащили три девушки с рыбьими хвостами на остров и вызвали по мобильнику МЧС. Напоследок они просили передать привет папе и очень просили на них не обижаться. Детям никто не поверил, а Пугачёв впервые в жизни испытал космическую гордость и выдавил слезу.
Прошёл год. Майской ночью Пугачёв привычно отплыл от берега и закинул удочки. Ни черта не клевало, и Пугачёв почти уснул, когда за спиной послышался тихий всплеск.
- Пааааап…
Светка плюхнулась на дно ялика. Пугачёв хрюкнул и прижал её к груди так, что она чуть не задохнулась. Она была очень холодной, но Пугачёву стало невообразимо тепло, даже жарко. Светка рассказала ему об остальных. Марина снюхалась с морскими зоологами и ставит на каспийских нерп какие-то датчики. Леночка где-то под Ейском участвует в водных шоу при пансионате. А Светка… У неё всё нормально. Встречалась с водяным под Казанью, любовь-морковь, потом не сошлись характерами, в общем… Да, всё нормально. Гордая и свободная.
- Пап, Маринка к себе зовёт. Работа, говорит, интересная, но там типа вкалывать надо много, командировки постоянные. Я бы с радостью систер помочь, но… Короче… Тут такое дело…
Пугачёв всё понял.
- Давай их сюда.
Светка, потупив глаза, робко достала из воды банку из-под березового сока. С тремя маленькими пугливыми русалчатами.
- Вика, Кристина и Илона. Нет, подожди… Вот Илона, а… А нет, всё правильно. Это всего на месяц, я в начале июля вернусь и сразу…
- Хорошо-хорошо, Свет, не волнуйся.
- Спасибо, папочка! Спасибо-спасибо-спасибо! Я люблю тебя!
- Под яхты не заплывай.
Светка чмокнула Пугачёва в щёку и грациозно нырнула в воду. А дед Пугачёв осторожно поставил внучек на дно ялика и аккуратно погрёб к берегу. Он, действительно, был необычный рыбак.

 

[larosh 6 031]

чей то я пропал куды то

 

 

 

 

 

Мне по паспорту... ё - моё!
А в душе шестнадцать пока.
А родные видят своё,
Они видят во мне чудака.

Ты зачем собрал свой рюкзак?
Ты куда на ночь попёр?
И понять не могут никак,
Что я должен разжечь костёр.

Мой огонь раздвинет злой мрак,
Я восход увижу сейчас!
Я, быть может, именно так
Ощущаю счастливейший час!

Отразят солнечный блик
Капелюшки на сонной траве,
Позабуду я в этот миг
Про "Контакт", телефон и ТВ.

... У костра съем поджаренный хлеб,
Свежий чай в котелке заварю...
В городской возвращаясь склеп,
Я в карман положу зарю.

Буду правильно есть и спать,
Книгой ум поточу — будь острей!
Иногда зарю доставать,
Как задумку о новом костре.

© Сергей Кузнецов

[larosh 6 031]

ЛЕГЕНДА О БРАКОНЬЕРЕ.




Невидимое в глухом снежном заряде море встретило жестким накатом за два метра. Димон, устроившись поудобнее у рулевой колонки развлекался в попытках сбросить газ перед очередной волной. Волна не просчитывалась. Период плавал и не давал Димону возможности хоть в какой-то степени спрогнозировать скорость движения. По внутренней, отработанной годами чуйке, Димон понимал, что точка рандеву находится на пересечении двух циклонов, щедро взбадривающих ледяное море двухметровыми свинцовыми валами в кромешной тьме. Его это нисколько не огорчало, наоборот. Именно благодаря погоде переход останется совершенно незаметным для посторонних глаз. Радиолокаторов военных Димон нисколько не опасался. Во-первых, его лодка представляла собой очень малую цель, которую локатор брал только в упор, менее 4 километров, да и то, не классифицируемой мерцающей точкой. То ли металлическая бочка на воде, то ли кусок стапельного набора, сшитый металлическими скобами, болтающийся между волн. Во-вторых, в заливе Димон маскируясь шел под самым берегом, ощущая всем телом удары ледяного наката в гранитный монолит невидимых скал. Локатор его просто не видел на фоне скал. Да если бы и видел, военные самое большее, что сделали бы – запросили по радио, кто идёт и на этом успокоились бы. Выходить в такую погоду и кого-то искать в море в их планы никогда не входило. Матрос спит, служба идёт… Для подстраховки у Димона одна радиостанция была настроена на 16 канал, а вторая непрерывно сканировала эфир. Если бы кто-то особо одарённый задумал обсудить операцию по захвату Димона на каком-то своём, ранее оговорённом канале, то Димон узнал бы об этом первый...
Снежный заряд понемногу редел и в скупом свете ущербной луны угольно чёрная бушующая масса моря постепенно отрисовалась размытым горизонтом. Подверившись с координатами точки встречи, Димон включил фароискатель. По замыслу его должны были уже заметить и подать какой-то ответный знак. На радиовызов никто не ответит, ибо это конкретный залёт… Не получив никаких знаков, Димон совершил небольшую циркуляцию, надеясь быть более заметным по всему горизонту. Спалиться Димон нисколько не опасался. Остатки снежного заряда и расстояние от берега гарантированно скрывали его от всех посторонних глаз. Точку встречи парни однозначно выбрали с умом…

Чистый морозный запах морской свежести на секунду разбавился серным выхлопом где-то удачно сворованной в порту неучтённой соляры. Димон довернул руля, пытаясь встать на след. Запах стал сочнее и гуще, постепенно наполняясь вонью сгоревшего масла. Скатываясь с очередной волны Димон едва не воткнулся носом в корму отчаянно дымящей сизым соляровым выхлопом почти не различимой без огней в ночи Чёрной Жемчужины. Прибрав газ и поравнявшись с выпуклым мятым бортом, Димон навёл фароискатель на ржавую вусмерть чёрную рубку с подслеповатыми мутными окнами. Пусть понервничают… 
Мешки с крабом прицельно летели в паузу между волнами наката. Ребята знали своё дело туго. Мешки с лёта становились в лодке чётко вертикально, как патроны в обойме. Когда всё свободное место в лодке было плотно забито мешками до последнего сантиметра и Димон уже был готов задвинуть сектор газа вперёд, хромой кэп призывно взмахнул рукой - подойди ближе! Димон выловив паузу в накате, притёрся бортом к самой Чёрной Жемчужине, полагая, что будут подробные инструкции, куда сдавать или какая-то личная небольшая посылка. Но с Жемчужины в отдраенный с адским скрипом лацпорт, вылетел отчаянно размахивая руками в полёте невысокий, но очень плотный мужичок, тщательно упакованный в видавший виды основательно промасленный рокон буксу. Шлёпнувшись на четыре кости прямо на мешки с крабом мужик, выпучив глаза проорал ошарашенному Димону прямо в лицо, брызгая слюной:
- Я Миша!!! Я знаю место, куда краба выгружать надо! 
Димон проводил глазами тающий во мраке ржавый корпус Чёрной Жемчужины и смачно сплюнув по ветру за борт, скрипя зубами выдавил из себя через силу:
- Ну, тогда поехали, Сусанин…

Димон, едва учуяв Мишин вчерашний выхлоп, определил Сусанину место прямо на мешках с крабом, впереди рулевой колонки, прямо перед глазами от греха подальше. Потерять пассажира на переходе не входило в планы Димона никоим образом. До Кольского залива дошли с попутным ветром, по накату, без проишествий. На входе, в зависимости от того, где расположена конечная точка, по уму, надо было прижиматься под соответствующий берег. Димон бесцеремонно толкнул Мишу в плечо, разбудить. Миша, уронив голову на левое плечо безмолвно стал падать с мешков за борт…
Димон на рефлексах рванул руль, пытаясь поймать тело корпусом лодки. Миша на секунду замер и Димон успел, сорвав перчатку, уцепиться за капюшон Мишиного рокона. Ситуация становилась патовой. Долго держать одной рукой Мишу, перегнувшись через рулевую колонку в ночном штормовом море Димон не мог. Да и просто задушить можно, кабан тяжелый… Димон поймав скольжение лодки с наката, от души толкнул сектор газа вперёд. Перегруженная лодка хоть и с запозданием, но рванулась грудью вперёд вниз с волны. Миша безжизненным мешком откинулся назад, в руки к Димону. Сбросив газ до минимума, Димон по мешкам переполз к Мише и потряс его за плечи. Синюшный как баклажан Миша был без сознания. Изо рта Миши выделялась обильная белая пена… 
Димон отхватил ножом кусок от первого попавшегося под руку фала и убедившись, что Миша хрипло дышит, крепко привязал его подмышки к рулевой колонке. Перебравшись обратно за руль, Димон от души газанул. Море как всегда порешало всё по-своему… В пелене очередного проходящего заряда светлым пятном с трудом прорисовывалось зарево от Полярного. Димон подсознанием уже догадался, как сейчас придётся поступить и во что это ему отольётся, но разумом всего этого ещё пока не принял.

ован с трудом нашарил вибрирующий телефон на тумбочке у изголовья, опрокинув по ходу пару пустых пивных банок. Резанувший в темноте по глазам экран невозмутимо рисовал зелёные цифры 03.17. Потаращив с минуту слипающиеся глаза на входящий номер, Вован наконец то сообразил:
- Да, Димон… Чё хотел?
По мере понимания сути вопроса Вован сел на диване и даже немного протрезвел:
- Погранцам?! Я????? Ты там кукухой не поехал часом, братан???
Выслушав десятка три витиеватых матюков про свою любимую маму и свои умственные способности, Вован нехотя согласился:
- Не, ну ладно, ладно, как скажешь… Не кипешуй. Позвоню сейчас… Хорошо, хорошо, всё сделаю как хочешь, Полярнинским так Полярнинским...

Димон упаковав телефон поглубже в карман, подверился по месту и уверенно довернул руля вправо на борт, к берегу. Его кроме нитевидного пульса Миши сейчас интересовало наличие небольших круглых камней на его любимой отмели для пикников. 
Спрятавшись за Чевруйские острова от наката, Димон привязав лодку к остову старого трактора на осушке, яростно таскал по песчанке камни к лодке. Сообразив в темноте на ощупь, как подвязаны мешки, Димон судорожно развязывал каждый и без сантиментов засовывал туда по одному приличному камню. Руки работали на автомате, в голове пульсировала мучительной дробью хозяйственная жилка – сколько оставить то?! Если всё везти, то выплачивать придётся всю жизнь и ещё немножко после смерти. Не дело… Но для наживки, чтобы всё было как взаправду, надо что-то оставить. Вопрос решился автоматически. Миша придавил своим безжизненным телом три мешка. Матюкнувшись скороговоркой и проверив дыхание Сусанина, Димон оттолкнулся от берега, припоминая на ходу детали подводного рельефа отмели. Мешки с крабом без колебаний полетели за борт. Убедившись, что всё утонуло как положено, Димон с разворота рванул прицеливаясь севернее Оленьего на облегчённой лодке, едва касаясь кончиком винта вершин попутных волн, по ходу не забывая подбадривать Мишу в болтающийся с борта на борт затылок:
- Потерпи немного ещё, Мишаня… Всё, что я мог, я для тебя уже сделал… Даже по ходу знакомого водолаза работой на завтра обеспечил. Теперь всё, как это ни странно, зависит от одного самовлюблённого дебила в погонах… Но дебил он конченый, поэтому железобетонно не подведёт. Короче, Мишаня, между нами девочками, это хотя и очень болезненный, но самый быстрый способ тебя в больничку закинуть. Повезут тебя на машине как туза козырного, с мигалками… 
Соблюдая полную правдоподобность, Димон сбросил газ до холостого хода и бесшумной тенью из снежной пелены приткнул лодку к торцу заброшенного бетонного пирса в Горячих ручьях. Ничего больше он сделать не успел. От засыпанного метровыми сугробами, ржавого рабочего катера метнулась прямо в лодку быстрая белая тень и сбила его с ног. Через минуту пара крепких, хорошо тренированных рук вытащили Димона за шкварник из лодки на пирс и припечатали мордой к свежему снегу, грамотно завернув ласты за спиной. На берегу дальним светом вспыхнули фары УАЗика. Через мгновение мордой в снег недвижимым кульком прилетел и Мишаня. По свежему снегу уверенно прохрустели знакомые форменные лаковые ботинки, остановившись у самого лица Димона. Воняющего Ментосом Пашу просто распирало от собственной значимости:
- Так-так-так! Что у нас здесь? Димон, разве я тебя сегодня не предупреждал? Я разве тебе не говорил? Ты уже совсем оборзел сучёнок конченый, на шарика решил проскочить мимо меня? Да ты лошара чилийский. У нас везде свои глаза и уши… Все твои телодвижения у меня как на ладони! Краба значит захотелось? Жажда лёгкой наживы? Ну, ща будет будет тебе приход по полной..
Димона подняли под руки, и он по лошадиному помотав головой, отряхнул с лица прилипший снег:
- Жена попросила. Очень краба любит свежего. А в магазине свежего не продают, прости…
- Что ты мне тут горбатого лепишь? Какая она тебе жена?!
Димон улыбнулся уголками губ:
- Да мы уже месяц назад как расписались в Мурманске. Были только родители. Она уже на третьем месяце…
- В смысле - расписались… В смысле - на третьем месяце?! Да мы два года с ней пробовали, циклы высчитывали….
Из-за Пашкиной осунувшейся спины вперёд выдвинулся взопревший от быстрой ходьбы упитанный полковник и чётко расставил приоритеты:
- Информация подтвердилась? Где краб? Что это у вас со вторым?!
Боец в зимнем камуфляже чётко отрапортовал:
- Пьяный вусмерть, хрипит и пена изо рта идёт.
Димон развернулся к полковнику:
- Ему плохо в море стало, похоже сердце прихватило. Скорую бы вызвать, товарищ полковник, не умер бы во время задержания… А мы тут пока протокол на меня оформим, по факту браконьерства так сказать.
Убелённый сединами тёртый полкан живо присел на корточки и посветил Мишане в лицо крохотным фонариком:
- Прапорщик! Бегом этого в УАЗик и в Полярный на скорую. Позвони со своего телефона, пусть навстречу в Горячие едут. Сдашь с рук на руки медикам, если они вас успеют перехватить по дороге, не успеют - вези к ним прямиком. Бегом я сказал! БЫСТРО Мла!!!
Тяжело встав и распрямившись, полковник исподлобья очень внимательно всмотрелся в глаза невозмутимого Димона. Немного раскачавшись с носков на пятки, полкан скользнул взглядом по жалким трём мешкам с крабом в лодке и сдувшемуся Пашке. Резко повернувшись как и положено, через левое плечо, полкан устало бросил в никуда: 
- Оформляйте. Сворачиваем этот цирк на ...

Снежногорск 2021г.

[RU XOXOL 28 959]

1 час назад, larosh сказал:

чей то я пропал куды то

С возвращением, а то так можно превратиться в 

1 час назад, larosh сказал:

ЛЕГЕНДУ ,,,,

                      

        ))))

[larosh 6 031]

ИВАР.

 

 

 

 

Андрей окаменел. На вдохе слава Богу.

Время тягуче потянулось драчёвым напильником по крайней плоти… Андрей мог не дышать две минуты не напрягаясь. Где-то должно хрустнуть… Веточка качнуться… Пёрнуть он ссука должен со страху в конце концов…

До уха донесся едва различимый на пределе чувствительности слуха человека шорох снега. Даже не звук. Скорее тень звука… Один шаг опушенной лапы в вымороженный снег... Андрей медленно повёл стволами чуть левее, чтобы удобнее было вскинуться, понимая, что через долю секунды нужно будет стрелять. Стопудово на вскидку. Стопудово по наитию... Лис неуверенно сделал ещё один шаг из-за кочки и замер напряженно прислушиваясь, подставляя под выстрел свой правый бок. На пределе дистанции конечно… Но картечь достанет. Ещё пол поворота головы лиса, и они встретятся взглядами. Больше ждать нельзя... Андрей идеально плавно вскинулся, беззвучно вложив ружьё в плечо. Мушка плавно поднялась точно под линию взгляда, прямо на сердце лиса. Указательный палец мягко потянул тщательно отполированный вручную спуск…

Под брюхом лиса резким сверкающим фонтаном с треском взорвался лёд… Лис пружиной подпрыгнул вверх, по кошачьи извиваясь всем телом в воздухе. Едва коснувшись передними лапами снега рыжий пройдоха рванул совсем не в ту сторону, на которую рассчитывал Андрей. Вытянутый до предела спуск от неожиданности наконец то соскочил с зацепа… Ружьё звонко вякнуло в морозный воздух противным воем раскрывшейся в связке картечи. Фонтан поднятого картечью искристого снега поднялся далеко за хвостом несущегося скачками к горизонту лиса… Андрей на автомате сориентировавшись перенёс точку прицеливания на удачу вперёд по траектории движения хитрожопого рыжего вихря и без сантиментов резко дёрнул задний спусковой крючок, не останавливая движения стволов. Ооочень далеко… Или пан или пропал…

Перебитый картечью лис в полёте сложился пополам, вертанувшись предсмертными судорогами в воздухе… Рыжий пушистый хвост задрожал в агонии торча из алмазно сверкающего снега огненным факелом.

Андрей облегчённо выдохнул. Из стволов сладко пахнуло сгоревшим порохом… Со стороны посёлка до слуха наконец то донёсся звонкий хлёст нарезного выстрела. Андрей на автомате открыл ружьё и воткнул в патронники ещё два патрона с картечью. До мозга докатилась волна адреналина… Осталось осознать то, что произошло за эти десятые доли секунды. По звуку калибр – 7.62. По времени меньше секунды. Это метров двести - триста примерно на таком морозе. По вертикали всё точно, пуля попала прямо под лиса. По горизонтали ошибочка вышла… Как вариант - ствол холодный. Стрелок упредивший Андрея на долю секунды, не учёл поправку по горизонтали, хотел попасть красиво в замершего на мгновение лиса. Андрей в этом случае выступал бы в роли лоховатого статиста… Выстрел был со стороны сопки, где гаражи. Метров на 60 выше точки попадания. Стрелок мог ошибиться в поправке по горизонтали и из-за высоты.

Андрей сдёрнул с себя заиндевевший маскхалат до пояса, что бы быть хорошо видимым неизвестному стрелку на белоснежном покрывале свежего снега и закинув ружьё за спину двинулся к лису. Задержавшись на минуту взглядом на совершенном, ещё тёплом теле, Андрей встал на колени в снег и надёжно связал передние лапы лиса с задними. Закинув лиса кольцом за спину через голову, Андрей поднял голову в сторону посёлка. Заполярное солнце уже ярко окрасило багровым заревом обрывистую гряду сопок и засыпанные снегом крыши гаражей. Покопавшись за пазухой, Андрей достал бинокль. Двадцатикратная оптика дрожала в руках и отчаянно потела на морозе. Но даже в дрожащую и запотевшую оптику была ясно видна морда бежевого УАЗика. Бежевый УАЗ в посёлке был один, в автобусном парке. И ездил на нём Серёга Демидов. Комбинированное ружьё с нижним нарезным стволом 7.62 только у него есть. Осталось только сложить пасьянс воедино – какого хрена Демид припёрся в пьяную пятницу на ночь глядя в этот долбаный гаражный кооператив с этим самым долбаным ружьём и с этими долбаными нарезными патронами…

Слегка вспотевший Андрей с лыжами через плечо аккуратно протиснулся по тропке меж гаражей поближе к УАЗику. Как и предполагалось, Демид стоял у капота УАЗа и оживлённо дискутировал на повышенных тонах с Арменом. Андрей аккуратно снял лиса с плеча и протянул Армену:

- Держи. В этот раз ты его нормально шуганул. Прямо на меня вышел... Больше твоих кроликов воровать не будет.

Армен сделал шаг назад, пряча руки за спину:

- Ээээ… Брат… Ты убил, ты и маладец. Мне он нэ нужен.

Андрей замер в нерешительности, держа лиса на вытянутой руке. Демид выпустив тонкую струйку табачного дыма в кристально чистое морозное небо подытожил:

- Сохин, ты сегодня герой Мла! Не выпендривайся, принимай от народа заслуженные почести.

Андрей бросил лиса на снег и прищурил правый глаз:

- Серый, ну я-то может и герой, а ты то сегодня кто? С твоей то оптикой, с твоим то опытом и мастерством, смазать с упора на такой дистанции, это надо быть просто лохом Чилийским…

Серёга носком ботинка аккуратно пододвинул лиса поближе к Армену:

- Армен, сорян ради Бога, это всё же твоё, ты заказчик. Шапку сошьёшь бабе своей… Зимой носить будет. Ээээ… Мы тут потрещим о своих делах пару минут, ладно?

Армен брезгливо бурча что-то на армянском повесил лиса на гвоздик, вбитый возле двери и скрылся в своей кроличьей ферме. Демид прицельно стрельнул бычком Беломора в ближайший сугроб и деловито перешел непосредственно к делу:

- Ну, во-первых, дистанция триста метров. Во-вторых, сверху вниз стрелял, поправку на глаз делал… В-третьих, ствол холодный. В-четвёртых – ты на Ивар поедешь? Нас будут ждать к двенадцати в автоколонне. Сборы, укладка, бухалово, погрузка… В ночь выезжаем короче.

Андрей не спеша стягивая с себя маскхалат в уме прикидывал, что добрать из холодильника из провизии и какие снасти брать. По ходу получалось так, что можно было почти сразу хоть отсюда и ехать. Ружьё можно было не чистить. На Иваре стрелять придётся по любасу. Оставалось выяснить пару несущественных деталей…

- Демид, а ты меня как вычислил то?

Дмид демонстративно медленно запалил вторую Беломорину и тщательно её растянул:

- Про лиса и Армена мы с тобой всё ещё в ту среду обсасывали за рюмкой чая. С него пузырь армянского ещё причитается по ходу… Дальше совсем просто. Постучал к тебе в дверь час назад три раза подряд и не дождавшись ответа убедился, что твой счётчик не вертится. Вуаля! Ты на него уже четвёртый раз вроде выходишь? Как под выстрел так точно выставил? Я прям как по нотам читал, где он остановится. Удивил…

Связав лыжи, Андрей аккуратно просунул их на заднее сиденье УАЗика. Покопавшись в бездонных карманах куртки, протянул мимоходом Демиду свёрток из прозрачного целлофана. Загнав папиросу в самый уголок рта и щуря глаза от едкого дыма Демид удивлённо присвистнул:

- Будильник?! Опять удивил!

- Ну да. Тикает. Я его с вечера ещё с вечера закинул в снег со старой лыжни. Расчёт простой был, перед тем как на лёд выйти, он остановится послушать и возле будильника задержится чутка.

- А если б он кустами пошел?

Андрей закинул в УАЗ рюкзак и сам рывком закинулся на переднее сиденье:

- А в кустах по обе стороны лески напутано метров двести с флажками. Флажки маслом отработанным пахнут – ветошь из гаража. Гильзы стреляные, целлофан шелестящий… Он конечно не сильно то и испугался, но все возможные ходы в тот же вечер перепроверил, пока не нашел стопудовый вариант через каньон к озеру. Армен его три дня мягко пугал по вечерам, пока он к этой тропе не привык как к безопасной. Но по своему следу всё равно не ходил. Хоть пару метров, но в стороне… Сегодня Армен по договорённости примчался раньше обычного, шумел и бибикал как чумной. Я уже на месте был. Выдвинулся на тропу в последний момент... Дальше ты всё видел. Погнали что ли?

Липкая полудрёма с трудом покинула едва согревшееся в спальнике тело. На уши навалилась звенящая тишина мрака невыносимо воняющей кислым хлебом душегубки… Андрей с усилием привстал, зацепившись на ощупь за руль Бурана. Снаружи под обстоятельный неспешный матерок кто-то принялся открывать скрипучие засовы фургона, сбивая с них наледь. Рубиновая ночная зарница неприятно полоснула резью по глазам. Свежий морозный воздух, ворвавшись запахом вымороженного арбуза в хлебный фургон перехватил дыхание едва шевелящихся на полу в щелях меж снегоходов заспанных людей.

- Вова. Ты бы глушак заварил что ли…. Мы тут чуть не сдохли… Как в душеубке…

Высокий крепкий мужик в выгоревшем до белизны афганском бушлате аккуратно смяв беломорину в крепких узловатых руках не торопясь охлопал себя по карманам в поисках спичек:

- Парни, глушак в порядке. Я два раза проверял в гараже перед стартом. Просто ехали почти всю дорогу по ветру, а двери не плотные, на ходу подсасывает… Так шо звиняйтэ, кайф бесплатный, вдыхайте от пуза на халяву как говорится.

Из темноты фургона послышалось сквозь удушливый кашель:

- Ты там давай дурочку не включай… Доставай давай… Противоядие, мать его.

Володя, смачно прикурив тщательно замятую Беломорину в ладонях, со смаком пыхнул в бесцветное небо голубой ароматной струёй:

- Господа, жаждущие могут проследовать в ресторан ,,У капота,, где их уже ждут охлаждённые напитки, горячая еда и наше гостеприимство зверски замешанное на нашем же радушии…

Томлёная до золотистой корки на выхлопном коллекторе, слегка припахивающая сквозь бензин чесноком курица неспешно исчезала под ледяную водку редкими рюмками. Из фургона на хрустящую обочину народ с осторожностью по трапу выгрузил оба Бурана, нарты и пугающую размерами кучу разношерстных харпалей...

Володя, призывно взболтнув литровича вопросительно посмотрел на Андрея:

- Андрей? Правильно запомнил? Что не пьёшь то? Не стесняйся… А то не достанется.

Андрей тихо отрезал как ножом, не отвлекаясь от трамбовки спальника в рюкзак:

- Не пью.

Володя, замерший в непонятках оттаял только после чавкающей реплики Демида от капота:

- Спортсмен, ёпта!

Новый Буран натужно ревел на пологом подъёме. Андрей, удобно устроившись лёжа в нартах впереди Юры, внимательно отслеживал все маневры щуплого рулевого Бори. Как все карликовые самцы, Боря вне всяческих сомнений был предельно амбициозен и постоянно задирал Вовку на его латанном – перелатанном старом Буране. Володю это нисколько не задевало, наоборот – Андрей отметил, что Вовка частенько отпускал Борю вперёд в сомнительных местах над ручьями для проверки наста. Боря не выкупал тему и бросался вперёд с удвоенной энергией. К всеобщей радости ночью чуть приморозило и покрывшийся инеем наст держал всё, и длинный новенький Буран и пассажиров за спиной Бори и перегруженные нарты до кучи. Володя осторожничал. Либо объезжал сомнительные места с запасом, либо проскакивал ходом, поддав газку и не забывая посматривать на пассажира в нартах. Боря такими деталями не заморачивался, и Андрей отслеживал дорогу с утроенным вниманием, надёжно вцепившись крепкими руками в нарты. Каждый резкий поворот Андрею с Юрой приходилось откренивать нарты всем весом своего тела в противоположную заносу строну. Это импровизированное родео вызывало дружное ржание на заднем снегоходе и срывало бурные аплодисменты с воем и свистом восторга, когда в повороте нарты ехали на одной лыжине. В один из подъёмов вой с заднего снегохода перекрыл рёв Бориного бурана. Андрей уловил запах горелого масла и тоже заорал благим матом, размахивая руками. Но было уже поздно. Снегоход резко потерял тягу и почти докатившись по инерции до вершины сопки замер остановившись. Боря, заглушив движок метнулся мелким бесом вокруг снегохода, заглядывая под гусеницу со всех сторон. Володя, почти уткнувшись лыжей в Борин снегоход заглушил мотор и не спеша поднял очки на шапку:

- Да хрен ли ты ему в жопу ползаешь, заглядываешь? Поршень прогорел, Шумахер недоношенный... Мозгов ни в голове, ни в жопе. На улице почти ноль уже, куда ты газуешь нахрен, рыбья твоя башка на не обкатанном Буране с грузом? Да ещё и капот закрыт… Снял бы хоть капот, мужикам на нарты отдал… Эх, Боря - Боря!

Боря ляпнулся жопой на наст, раскидав ноги в разные стороны. Вовка пожевав желваками смачно сплюнул на белоснежный наст:

- Парни. Костёр сгоношите, чаю на всех. Бутерброды там… Котелок в моём рюкзаке. Перекур с дремотой часа на два… Бензин не трогайте, режим экономии.

Пока народ лениво разминал ноги и шарил в вещах поисках водки, Вовка сноровисто снял капот с Бориного Бурана и критически осмотрел поле боя. На свет Божий из багажника Вовкиного бурана появились инструменты, прокладки и замотанный в ослепительно белую ветошь новый поршень. Боря всей своей тщедушной грудью кинулся с разбега на амбразуру исправлять двойку на тройку, но Володя, бережно сняв свой реликтовый бушлат с плеч, поймал его сзади за лямку штанов:

- Боря, я тя Христом Богом нашим умоляю на коленях – не трожь ничего своими корявыми культяпками! Иначе домой пешком пойдёшь, я те гарантирую.

Андрей, без всякой команды пристроившись рядом с Володей у дымящегося движка на своём рюкзаке, раскладывал ключи под руку, по нумерации. Грязные он тут же протирал насухо, чистые выкладывал ровным рядом на сухую ветошь, успевая затирать вытекающее масло, придерживать горячий шатун и аккуратно складывать крепёж. Володя протягивал руку, Андрей вкладывал в неё именно то, что сейчас требовалось. Дело спорилось, Володе даже не приходилось ничего говорить. Со стороны могло показаться, что два старых знакомых в своём гараже не торопясь копаются в свои выходные в каком-то не требующем срочного ремонта второстепенном механизме…

Часа через полтора Володя принялся обтягивать головку, аккуратно одетую на новенький поршень. По ремонту оставалось совсем немного. Протянуть второй раз головку, провода накинуть, проверить по мелочи. Андрей уже успел протереть весь инструмент и спрятать на всякий случай прогоревший поршень в бардачок вместе со всяким хламом. Распрямившись и расправив плечи Володя, вытирая чистой ветошью руки не удержался:

- Машина что ли есть своя?

- Москвич.

- А работаешь кем?

- На Нерпе.

- Бурановский движок перебирал хоть раз?

- Не приходилось.

Андрей деловито спрятал в багажник Вовкиного снегохода последние ключи и потащил, отряхивая от снега свой рюкзак на место в нарты. Сквозь гомон бухающих у костерка мужиков из тундры донеслось утреннее кекеканье куропача. Андрей сделал стойку и рефлекторно потянул из Ермака стволы ружья, обернувшись на Вовку:

- У меня есть минут десять?

Володя, внимательно, с прищуром рассматривая стволы ухоженной вертикалки со спортивной мушкой на глаз прикинул:

- Пол часа минимум. Пока на холостых движок погоняем, проверим, пока народ соберётся... Давай!

После ремонта движка походный ордер ни капли не изменился. Боря всё так же рвался вперёд на мины, не разбирая дороги. Свежая палёная бухашка, залитая в горячую Борину голову только усугубляла всё дело. Володя перед стартом всё же снял капот с его Бурана и пристроил его сзади Андрея на нартах с последним напутствием Боре:

- Кольца твои оставил, они толком ещё и не притёрлись. Второго поршня у меня нет. Прокладок тоже. Бензина у нас только туда и обратно, не форсируя. Так что ни в чём себе не отказывай, брателло.

Проповедь решительно пролетела Борину голову на вылет, ничего жизненно важного зацепить так и не сумев. Несказанно радовало Андрея, пожалуй, лишь то, что путь их теперь лежал почти исключительно вниз по склону. Это вселяло надежду, что движок, не смотря на кровную вражду Бори с разумом и инстинктом самосохранения имеет приличные шансы выжить во всём этом хороре даже практически без масла. Когда снегоход завывая сполз на лёд Ивара, Андрей облегчённо вздохнул. В лучах ослепительного утреннего солнца впереди по ходу движения не просматривалось никаких тёмных пятен промоин, мокрого снега, да и след за Бураном был абсолютно сухой. Вкатившись в узкий коридор пролива, снегоходы пошли почти параллельно, к еле виднеющейся в конце пролива на плоскости слепящего льда чёрной точке. Боря бездумно гнал, Володя постоянно оглядываясь на свой след, осторожничал, отпуская Борю чуть вперёд. Андрей на льду озера немного расслабился, развалившись на нартах немного повольготнее пользуясь тем, что Боря немного протрезвел, да и поверхность озера представляла собой почти идеально ровную поверхность. Точка на льду понемногу увеличивалась, обрастая мелкими деталями и Андрей присвистнул, привстав на руках в нартах. Боря сбросил газ и немного довернул влево. Володя, осторожно снижая скорость подвернул туда же. На тщательно расчищенном от снега кусочке льда, устроившись на микроскопическом алюминиевом раскладном стульчике сидел сухой жилистый мужичок лет так пятидесяти и щерился на солнце остатками передних зубов. За спиной у мужичка в сугробе торчала пара старых армейских лыж, с солдатскими креплениями. Пара алюминиевых палок. Небольшой, потрёпанный жизнью армейский сидор. Титановый ледобур, варенный кустарями – умельцами, алюминиевая кружка на консервной банке с таблеткой спирта. В кружке задумчиво закипал крепкий чайковский из небольшого целлофанового пакетика, завязанного узлом и тщательно пристроенного сверху на кучку снега. Над недавно просверленной лункой бодро салютуя пружинкой сторожка в небо торчала уже заряженная удочка. От мужика на Запад единственным следом уходила свежепротоптанная лыжня. Боря, не доверяя своим залитым палёнкой глазам, слез с Бурана и пощупал мужичка руками:

- Мужик! Эй!!! Ты откуда здесь взялся?! Ты как попал сюда? На вертолёте чё ли?

Володя тоже заглушил снегоход и подошел к мужичку:

- День добрый, уважаемый! Доброго здоровьичка вам… Как вы сюда попали то? Тут по карте во все стороны на сорок километров жилья нет…

Мужичок, оторопев от Бориных ощупываний вертелся как мог на своём стульчике, но отвечал по-военному чётко и громко:

- Да знаю я, сколько вёрст я с Североморска сюда шлёпал! Со всеми загибами на, сорок вёрст с хвостиком получается сюда как раз, на! Вы тут мне мозги лечить кончайте на, сахару бы лучше дали, чем меня щупать на!

Боря шумно захлопал себя по ляжкам в ватных штанах:

- А что такое? Сахарок забыл в Североморске? Склероз прогрессирует на фоне алкоголизма?!

Володя дежурно потянул Борю назад за лямки штанов:

- Боря! Что пристал к человеку? Дуй под скалу с народом, солнце уже вон уже где, зорьку утреннюю просрём напрочь. Давай - давай, родной и так времени потеряли немеряно, тащимся уже часа четыре…

- А что я такого сказал?! С человеком уже в тундре пообщаться нельзя! Может мы с ним по маленькой замахнуть хотим… - Боря недовольно сопя залез на Буран и задиристо крикнул, нажимая на курок газа – Прощай, корешок! Злая судьба разлучница нас развела. Даже не успел спросить, клюёт или нет…

Андрей плюхнулся на нарты спиной с ходу и успел через вой мотора расслышать вполне отчётливо ответ одинокого лыжника:

- Склероз маме своей полечи, умник на! Я сахар с собой на Ивар никогда не беру, тащить далеко, на!!!

Щуря глаза на яркий белый снег, вывернув по-гусиному шею, Андрей до поворота в разливы всматривался в чётко отрисованные ослепительным Полярным солнцем силуэты человеческих фигур на идеальной плоскости ослепительного льда…

Боря притормозил быстрый бег Бурана у огромной скалы, вертикально вздыбленной седым морщинистым гранитом в бесконечную синь неба. Свесив ноги с нарт Андрей, щурясь на слепящий снег обстоятельно осмотрелся. Куда идти, он не знал. Боря, не обращая внимания на Андрея, суетливо раскидал вещи c нарт на лёд:

- Чё сидим, кого ждём, славяне?! Ждём, когда рыба сама лунки снизу пробурит и в мешки заскирдуется?

Андрей покосился на усевшегося рядом Юру, степенного, убелённого сединами крепкого мужика. Юра обстоятельно распаковал завёрнутые в целлофан сигареты и так же неспешно закурил. Обоих сильно смущал подъём снега ближе к скале. Понятно было, что это слежавшийся снег. Вот толщина его была непонятна… Метр? Полтора? Плюс сам лёд… Через пять минут взопревший Боря, стоя раком подтвердил подозрения Андрея и Юры – даже удлинённого ледобура не хватало, чтобы достать до воды. Юра тщательно затушил окурок о нарты и принялся копаться в своих вещах. Андрею копаться в вещах никакой надобности не было, он твёрдо знал, что где лежит в рюкзаке. Немного поколебавшись, Андрей выдернул из рюкзака сапёрную лопатку и вразвалку двинулся к Боре. Бесцеремонно оттащив Борю за лямки штанов в сторону от лунки, Андрей разметил лопаткой вокруг застрявшего во льду ледобура квадрат метр на метр. Юра, одобрительно кивнув головой, врубился в квадрат небольшим, но остро отточенным топориком. Работа спорилась, спрессованный Полярной ночью снег взлетал в небо искрящимися алмазными фонтанами. Прибытие Володи с Демидом за работой чуть не ускользнуло от внимания Андрея. Демид прокомментировал священнодействие лениво переплёвывая слова через губу, не слезая с нарт:

- В рот компот… Я пойду от скалы в стороне пробурюсь….

Володя с прищуром примерившись к скале и посчитав расстояние шагами, поставил диагноз:

- Смысла нет. Там глубоко уже. Рыбы не будет. Боря и то на самый край бровки попадёт. Если повезёт. Бери шанцевый инструмент, пошли себе плацдарм готовить…

Володя запарился по-взрослому, уже вырубив пешнёй яму почти по колено, когда к нему в развалку подошел Демид помахивая ржавым топориком:

- Вован, ну чё мы там жопами в одной яме толкаться будем? Я покурю чутка пока?

Володя через плечо мельком глянул на Андрея с Юрой, дружно выдающих на-гора кучи ледяной крошки:

- Серенький, мы вообще то не в дом отдыха приехали побухать. Тут вообще то впариваться надо. На халяву рыбы в Тундре не наловишь. Потом покуришь, днём. Давай родной, впрягайся…

Андрей с Юрой заглубились уже чуть не по пояс. Убедившись, что пошел чистый лёд без утрамбованного снега и посовещавшись, бережно отныкали у задремавшего калачиком на нартах Бори ледобур. Ледобур довольно легко проваливался в уже просверленную лунку, просто забитую плотным снегом. Как только ножи ледобура зацепили лёд, обоим в голову пришла одна и та же мысль. Андрей, подбирая ноги быстро выскочил из ямы. Его обрезанные бахилы на коротких валенках были заточены под быстрый бег на лыжах, но уж никак не под водные процедуры по колено в ледяной воде. Юра остался в яме, но сверлить лунку не спешил, задумчиво почёсывая седеющую башку под шапкой. Сколько воды выдавит из-под толстенного льда, было совершенно не понятно. Володя, уловив напряжение в атмосфере, отвлёкся от пинания Демида и разогнул спину, осматриваясь вокруг:

- Юр, не спеши… Сейчас изладим!

Володя кряхтя вылез из своей ямки и энергично направился к своему Бурану. Андрей сообразив что нужно делать, тут же метнулся помогать. Освободив нарты, отцепив их от Бурана, они вдвоём довольно быстро вручную затолкали их на яму с Юрой. Юра примерился, устроившись сидя на нартах крутить ручку ледобура. Выходило не очень быстро, но полностью безопасно. Ноги Юры были гораздо выше любого предполагаемого уровня воды. Заглубив ледобур на сколько дотягивались руки, Юра растерянно осмотрелся вокруг:

- До днища что ли промёрзло?! Ни хрена не понимаю…

Володя сделал два полных круга вокруг сухой ямы с нартами посередине, задумчиво засасывая в лёгкие горький табачный дым:

- Вынь ледобур, прочисть лунку.

Юра со всем тщанием пошерудил ледобуром вверх – вниз пяток раз, каждый раз стараясь нанести вниз удар посильнее. Инерции у титанового ледобура явно не хватало. Все собравшиеся у ямы затаив дыхание зачарованно смотрели в лунку с ледобуром. Деловито затушив Беломорину в ладони и спрятав окурок в карман, Володя очнулся от оцепенения первым:

- Юра, вылазь оттуда нахрен. Ледобур там оставь. Андрюха, пошли. Держать меня будешь…

Володя зашел поудобнее и лёг лицом вниз поперёк нарт. Андрей, сориентировавшись как будет ловчее, сел ему на ноги сзади. Примерившись к торчащей из лунки кривой ручке, Вовка начал осторожно вращать ледобур своими длиннющими ручищами. Просверлить можно было ещё сантиметров с десяток максимум... Ручка ледобура медленно, но неминуемо приближалась ко льду. В самом нижнем положении, когда ручку уже было почти не провернуть, ледобур заклинило. Володя в пол голоса матюкнувшись распрямился и устроившись поудобнее на локтях, обвёл всех взглядом:

- И что делать будем, мужики? Ещё яму углублять, или снимаемся на другое место?

Юра нервно качая головой полез в карман за куревом:

- Легко сказать… А где оно, это самое твоё ,,другое место,,? Озеро огромное, сверлить не пересверлить. Не факт, что в другом месте лёд будет тоньше. И рыба будет там? Это то место нашли только на третий год.

Качающийся метрономом Демид, растягивая очередную сигарету от предыдущей тихонько ойкнул:

- Ой… Вода пошла!

Действительно, снег вокруг ледобура в лунке потемнел – намок. Все оживились, всматриваясь в медленно растекающуюся в яме лужицу. Володя, сделав знак Андрею и закатав рукава грубого свитера почти до плеч, с силой толкнул ледобур вниз пару раз, наваливаясь всем телом. С третьего раза внизу что-то глухо хрустнуло, ледобур на пределе чуть провернулся, и вода пошла в яму уже полноценным потоком, выталкивая ледяное крошево. Володя принялся рывками выдёргивать ледобур обратно… Хором заорали все, криком сбрив дремлющего на соседних нартах Борю на снег:

- Проверни в обратку!!!

Боря выпученными глазами рассматривал поле боя совершенно не долго. Через пару секунд под общий хохот на искрящийся под солнцем снег полетела брезентовая сумка с кучей разномастных самодельных удочек. Боря захлопал глазами, ничего не понимая:

- Чё за хрень? Почему у нас лунка всего одна?! По очереди что ли ловить будем?

Юра как драгоценность достал из своего рюкзака брезентовый свёрток своих удочек и степенно взгромоздился на нарты. Неспешно выбрав из разношерстной кучи самую неказистую, едва видимую в руке, Юра принялся ловко распускать леску:

- Сопливых вовремя целуют, в очередь становись, сплюндя…

Володя, раскатывая рукава свитера, решительно двинулся с ледобуром ко второй яме. Андрей, перехватив с молчаливого согласия Юры топорик, побежал догонять. Понятно было, что рубить вторую яму придётся чуть поглубже чем первую и опять вдвоём… Первым из ямы под горячую руку полетел весь ненужный мусор в виде еле шевелящего помидорами Демида. Андрей, хорошо зная напарника не особо выбирал выражения:

- Демид, это яма под лунку рыбу ловить, а не под берлогу в спячку ложиться. Вали отсюда на.

Минут за двадцать энергичной работы Андрей с Володей в два смычка углубились даже с небольшим запасом. Только Андрей было прицелился пробурить лунку посреди ямы, как Вовка по-приятельски толкнул его локтем в бок:

- Не, ты только глянь, Андрюха, что творится на этом белом свете… Стоит оставить людей на каких-то пятнадцать минут на своих нартах, как они без спросу начинают драть нашего гольца без всякого зазрения совести!

Андрей непроизвольно растянулся в улыбке от уха до уха, щурясь разглядев против солнца победно воткнутую в зенит руку Юры, с зажатым за жабры голубым Иварским гольцом…

Андрей тщательно пересыпал солью последнего гольца и отстранённо вытер руки снегом. Устроившись поудобнее недалеко от вяло тлеющего костерка и насмотревшись на белоснежный горизонт близлежащей тундры до звёздочек в глазах, Андрей непроизвольно прислушался к Бориному трёпу:

- Да чё ты там наловил то? Это всё пыль! Вот мы с Вованом позатот год на гольце тут отрывались… Под два кило были экземпляры!

Юра прицелившись поплевал на догорающую в кулаке сигарету и пошевелил веточкой угли под котелком с чаем:

- Ну понятное дело! Звиздеть то не мешки ворочать…

Володя, оторвавшись от липкой дремоты под своим излюбленным бушлатом пошарил по карманам в поисках курева:

- Самое загадочное в этой истории, что Боря ни капли не треплется. Не клевало весь день после утреннего подхода, и мы пошли по озеру от скуки шариться кто куда... Метров с восемьсот отсюда на запад нащупали случайно возвышенность галечную под водой, сидели – сидели… Чуть не до ночера, уже сматываться хотели. Но тут Боря на подъёме впорол первого гольчишку на два кило. Мы потом там до утра лёд перфорировали… Ещё потом штук шесть крупных взяли на скатах. Место интересное. Глубина всего два метра. Рыба там редко бывает, но крупная… Прошлый год искали - искали эту луду, так и не нашли. А я б там посидел бы ночку...

Андрей рукавом зацепил с костра котелок за проволочную ручку и налил себе настоявшегося чифиру в ближайшую кружку. Подвинув чуть в сторонку ноги храпящего Демида, Андрей из криво нарубленного хлеба выбрал самый толстый кусок и пристроил его у углей подрумяниться. Замороженное сало из миски Андрей нарезал почти прозрачными полосками, отслеживая, что бы на каждой полоске был кусочек хрящеватой шкурки. Устроившись на драной пенке лицом к озеру и задумчиво пережёвывая тёплый хлеб, прикрытый сверху ломтиками сала, Андрей уже никого не слышал, внимательно всматриваясь в белоснежную плоскость бескрайнего озера…

 

 

 

Первую лунку Андрей просверлил довольно быстро. Ледобур уже кончился, а воды всё не было… Юрин топорик пошел в ход незамедлительно. Яма углублялась тяжело, почти сразу под не толстым слоем снега пошел голубой монолит льда. Андрей перевёл дух и взялся за ледобур. Шнек усердно вгрызался в ледяную толщу и уже почти на исходе своей длинны провалился в ледяное крошево. Андрей промыл лунку и достал из рюкзака флуоресцентную финскую удочку с фирменной катушкой. Отпуская леску с блесной в лунку, Андрей нудно отмеривал метры методичными размахами рук. Минуты через две леска на удочке закончилась. Блесна осталась висеть в толще воды. Андрей встал на колени и опустил кивок к самой воде. Это была самая большая удочка с самой большой катушкой и самой толстой леской. На катушку было намотано ровно пятьдесят метров фирменной лески…

Пристрелявшись по направлению, Андрей уверенно набирал темп. Снега становилось всё меньше, лёд всё тоньше и через десяток лунок можно было уже не рубить яму. Через часа три упорной перфорации небесно голубого льда блесна, опущенная в лунку, наконец то ударилась в грунт. Андрей задумчиво перемерил на всякий случай шагами леску на льду. Тридцать восемь метров. Плюс – минус. В упёртой башке приятно затеплело – направление выбрано правильно, дно поднимается. Подверившись ещё раз по направлению и ориентирам на берегу за спиной, Андрей двинулся дальше, понемногу увеличивая расстояние между лунками…

Лёжа на животе и прикрывая лицо от света, Андрей рассматривал через лунку галечное дно. Подо льдом было ровно два метра совершенно прозрачной, стеклянно чистой воды… Солнца за облаками не было видно, но по внутренним часам Андрей понимал, что уже поздний вечер и шанс у него есть. Низкое небо налилось тёмными тучами со стороны моря. Неслышно упали на лёд первые робкие снежинки. Внутренне перекрестившись, Андрей внимательно проверив заточку крючков, осторожно опустил в лунку серебристую блесну. Самую большую, какая только была у него в сумке…

 

Ветер уверенно пробивая куртку, добираясь до поясницы. Андрей вертелся вокруг лунки ужом, постоянно меняя бока под ветер. Помогало слабо и он прекрасно понимал, что давно пора валить к мужикам, ставить палатку, отогреваться и ночевать. По рыбе было не густо. Володя не соврал, рыба была покрупнее, чем под скалой. Подходила действительно редко, но чем сильнее становился ветер и снег, тем голец подходил чаще и крупнее… Голец рыба реликтовая, ей чем хуже погода, тем лучше. Андрей скрипел зубами, вертелся ужом, мялся на пальцах ног, приседал, махал руками и терпел. В какой-то момент в снежной пелене пропала и так-то смутно видимая в зарядах скала с лагерем. Решившись окончательно, Андрей начал выбирать леску. Заблудиться он совершенно не боялся – к лагерю вела цепь хорошо видимых лунок. Блесна рывками подошла уже под самый лёд и Андрей, почувствовав зацеп, непроизвольно чертыхнулся. Освобождать зацепившуюся за край лунки блесну ему было просто нечем. Леска внезапно резко пошла вниз, легко прорезая палец на сгибе. Андрей, пытаясь парировать рывок, опустился на колени и судорожно зажал в руке удочку. На нахала подо льдом это не произвело никакого впечатления. Рыба уверенно уходила в глубину, легко забирая метры тонкой лески… У Андрея в глубине души мелькнула изменой мысль просто обрезать леску к ядерной маме. Блесна самодельная, тройник – копейки. Тащить пол часа трёхкилограммового налима на леску 0.15 вообще не улыбалось. Рыбина, словно подслушав мысли Андрея ломанулась в глубину энергичнее. Лески оставалось на удочке всего ничего. Андрей, сдвинув шапку на затылок и разбрызгивая кровь из порезанного пальца вокруг лунки, принялся яростно отвоёвывать по сантиметру свою новую японскую леску обратно…. Минут через двадцать в глубине голубой лунки мелькнул ярко красный брюшной плавник с белой стрелкой. Андрей в недоумении потряс башкой. Голец просто не мог быть таким огромным. Рыбина забрала немного лески и под лунку больше не выходила. Рассмотреть её толком не получалось. Андрей смачно сплюнул по ветру и принялся с матюками осторожно заводить рыбу мордой в лунку. Рыбина упиралась из последних сил, выворачиваясь поперёк лунки. С десятой попытки морда рыбины наконец то завернула в лунку. Андрей, надеясь на чудо, нежно потянул леску вверх. Деваться рыбине было некуда и появлялся реальный шанс…

Скала уже почти вся внятно прорисовывалась из снежного заряда. Но в сумерках свинцового снегопада не просматривалось ни Буранов, ни костра под скалой на нижнем уступе, ни белой палатки. Андрей подошел к лункам, вырубленным во льду. Место точно то. Но ни вещей, ни снегоходов, ни души… Поёживаясь на крепком Северном ветре Андрей принялся рассматривать следы, пытаясь выяснить, куда все подевались. Мысль, что его бросили, в голову как-то не приходила. Скорее всего пошли на озеро искать и где-то в заряде разошлись… Но зачем все вещи собирать и ехать двумя снегоходами? Вот это как раз было не логичным и непонятным. Больше всего сейчас Андрею хотелось согреться огромной кружкой только что заваренного чая и упасть лицом в спальник внутри палатки… Ветер порвал и скомкал фразу, едва донёсшуюся до Андрея со стороны дальней скалы и построенную почти исключительно на матюках. Но Андрей вполне понял печёнкой не только весь её глубокий смысл, но и совершенно точно узнал голос её автора. Обернувшись на крик, он едва различил залепленный снегом силуэт Вовки на фоне нагромождения скал, отчаянно размахивающего руками в попытке привлечь внимание Андрея. Приблизившись, Андрей с видимым удовольствием на ходу выслушал и второй, более дипломатичный вариант послания: 
- Дрон, ты вообще – нормальный?! Я тут уже на дерьмо изошел, тебя выглядывая Мла! Уже Мла Буран хотел заводить, тебя ехать искать! Ну нельзя же так безответственно себя вести, уже не маленький ей Богу, яйца небось по полу сзади волочатся уже на метр Мла… Я уже в тридцатый раз выглядываю, тебя высматриваю – найдёшь, не найдёшь нас! Мы от ветра спрятались – переехали под скалу, там не так дует. Куропаток твоих уже раза три подогревал Мла…
Андрей с трудом на четвереньках форсировал огромный ветровой заструг и на заднице съехал к ногам всё ещё бухтящего Володи. Вовка потянул с Андрея рюкзак и подтолкнул в огромную палатку из парашютного шелка. В палатке во всю завывал раскочегаренный до красна Шмель и беспорядочно валялись убитые очередным литром водки тела. Едва присев, Андрей обжигаясь подтянул к себе между ног котелок с ароматным варевом из куропаток. Провернув ложкой в котелке и убедившись, что все грудки уже аккуратно выловлены из котелка, Андрей жадно принялся за трапезу… Володя, повозившись немного снаружи, ввалился с рюкзаком Андрея:
- Ты туда что, кирпичей натолкал что ли? 
Добравшись до рыбы, Володя невольно присвистнул:
- Нашел-таки луду, вот ведь чёрт настырный… Этот то вообще хорош, ты смотри… За два кило явно! Я таких за всю жизнь видел может пару раз всего!!!
Андрей, не отрываясь от котелка, вялым движением кинул Вовке на колени маленький бытовой безмен. Володя не отказал себе в удовольствии подцепить гольца ржавым крюком за нижнюю челюсть:
Два шестьсот… Вот это ты дал стране угля, мелкого, но очень много!!! Надо хлопнуть дэшечку за такой успех! 
Пока Володя откапывал глубоко и тщательно похороненную в рюкзаке бутылку, Андрей мягко завалился на спину, едва не уронив плечом на бок раскалённого Шмеля. Володя бережно откатил Андрея подальше от шмеля и смирившись плеснул себе на палец из бутылки в необъятную кружку:
- Зашибись в колхозе утро начинается… И рыбу мне чистить и за шмелём мне смотреть. 
Отколупав указательным пальцем правой руки часы из-под рукава бушлата, Володя нисколько не удивился расположению стрелок на воронёном циферблате:
- Кто бы сомневался! Как раз собачья вахта…

Андрей попытался перевернуться, но не смог. Тело настолько затекло, что абсолютно не слушалось хозяина. Усилием воли завалившись на спину, Андрей с трудом разлепил глаза. Полог палатки с хлопками рвало порывистым ветром, у шмеля сонно копался Юрик, что-то выскребая ложкой из глубин прокопчённого котелка. Собравшись с силами и дождавшись, пока ёжики убегут в кончики пальцев, Андрей с усилием сел. Руки тупо ныли после вчерашнего. Юра пододвинул ближе к Андрею миску с ещё дымящейся ухой:
- Парни с ранья пошли по твоим лункам, под скалой что-то глухо как в танке… Меня оставили за Шмелём присматривать, что бы ты не замёрз и палатка не сгорела. Я почапал мужикам помогать… Ну ты это… Дал вчера!
Юра, подхватив свою сумку с удочками моментально исчез. Андрей прицелившись тщательно поплевал на указательные пальцы и умылся. Нос постепенно отекал соплями и запах ухи бесследно терялся где-то в глубине гайморовых пазух. Андрей подтянул за краешек миску поближе к себе и устроился поудобнее. Не спеша, с чувством и расстановкой прикончил содержимое, смакуя и обсасывая каждую косточку. Немного побалдев от прихода обильной, горячей еды, Андрей поставил на Шмеля котелок со снегом. Пока вода согревалась, Андрей успел найти свой рюкзак в куче барахла и переодеть сухие носки. Надувшись чаю до испарины, Андрей погасил Шмеля и с усилием над собой вышел наружу. Идти во влажной одежде никуда особо не хотелось… 
Озеро расчертили причудливые гребни снежных застругов. Крупный тёплый снег редкими хлопьями летел параллельно льду. Вокруг найденной вчера луды торчали едва различимые в дали вертикальные тёмные чёрточки рыбаков. В точке больше похожей на минус, Андрей безошибочно признал Демида – что бы не делать, лишь бы лёжа… Андрей вяло двинулся к коллективу по набитой ниткой тропке, еле перебирая ногами. Наст под ногами предательски хрустнул, и Андрей провалился чуть выше щиколотки. В правой ноге почти сразу замокрело. Чертыхаясь шепотом, в прыжке задирая высоко ноги, Андрей выбрался повыше на сугроб. Энтузиазм и так-то был никаким, а тут вообще как ножом обрезало. Выбрав место посуше возле лагеря, Андрей разулся и внимательно провёл ревизию. Нога намокла не сильно, воды попало совсем немного. Но рыбалка накрылась медным тазом, обрезанная химзащита годилась только для передвижения на лыжах и в мороз… Сухих носков больше не оставалось.

Володя пролез в палатку первым. Едва вытерев мокрое замёрзшее лицо, Володя растянулся в улыбке:
- Вот это я понимаю – достойная встреча!
Андрей не только прибрался в палатке, разложив всё аккуратно и компактно, но и наварил из отложенной мелочи ухи на всех. Котелок с чаем стоял посередине, окруженный аккуратно нарезанными бутербродами и до блеска надраенными кружками. Демид ввалился в палатку безразмерным комком снега, желчно выражая явный похмельный синдром:
- Дрон, в лунках твоих ни хрена не ловится! И водку ты охлаждаться не поставил!!! Это залёт, боец…
Андрей широким жестом радушного хозяина вынул из кастрюльки, набитой снегом дежурного литровича:
- Рот закрыл. От снега отряхнулся! Снаружи Мла!!!
Володя терпеливо дождался, пока все обстоятельно поедят и замахнут по паре - тройке рюмок и спокойно подбил бабки:
- Парни, в общем такой у нас расклад… Ветер усиливается, клёв наоборот, умирает как курс рубля. Теплеет на глазах. У меня термометр на Буране прикрученный, конечно не тарированный шибко, но ноль уже показывает. Поэтому планы такие… Спасибо Дрону - согрел, накормил. Предлагаю горячку не пороть, воспользоваться предоставленной возможностью отдохнуть до вечера, переждать погоду. Вечером посмотрим, что как дальше делать будем. Какие будут мысли?
Демид с энтузиазмом разлил на всех, кроме Андрея, тщательно контролируя, что бы ни одна капля не упала мимо:
- Ну, как говорит наш генсек, за консенсус…
Андрей расслаблено отвалился на спину. За приготовлением ухи и уборкой вещей он успел просушить на верёвке все свои вещи и обе пары носков.


- Парни, собираемся. 
Володя бесцеремонно расталкивал безжизненные тела. Только Андрей из своего угла блеснул на него парой широко расширенных зрачков. Не спал он уже час. Ветер, рьяно раскачивающий всю палатку в разные стороны давным-давно расставил все приоритеты и сверстал все планы на эту ночь… Народ лениво шевелясь принялся перебирать шмотьё в поисках заначки. В ходе повторного шмона, к несказанной радости Андрея, выяснилось, что водка кончилась окончательно. Упаковав спальник в рюкзак, Андрей вышел из палатки к Вовке, помогать нарты собирать. Даже за гранитным укрытием ветер рвал пространство с пугающей силой. Андрей глянул на термометр, без затей прикрученный крупными шурупами к стеклу на Буране. Термометр бодро показывал +5 градусов. Из облака ближайшего заряда полоснуло по лицу мелким дождём… Володя обернулся на Андрея и молча показал на озеро. Андрей уже и сам увидел – белоснежная бесконечная простыня налилась водой и покрылась тёмными пятнами. Володя вытащил из вещей на нартах лопату и вставил в гнездо на снегоходе:
- Озером идти будет не с руки, напаримся по-взрослому. Если только по самому краю, где ещё не потаяло. Но через пролив всё равно надо будет перебираться. Ладно хоть в самом узком месте. Андрей внутренне сжался. Боря как рулевой сейчас представлял для него реальную опасность…

Володя подъехал к ручью не спеша, словно принюхиваясь к снегу. Взял чуть выше, где снег по его расчётам должен быть толще и прочнее. Оглянулся на Демида и убедившись, что тот крепко держится, рванул используя небольшой спуск в русло для разгона. Снегоход немного тряхнуло в яме, но взревев мотором Буран выскочил на другую сторону. Нарты пролетели ходом, наподдав Демиду под широкий зад фанерным полом. Боря даже не притормозил, несмотря на то, что давно протрезвел. Снегоход влетел с разгона в пробитую Вовкой колею. Андрей непроизвольно вцепился в нарты и зажмурился. Рёв мотора, удар… Подъём… Андрей и Юра не сговариваясь начали помогать снегоходу отталкиваясь ногами. Боря поддал ещё немного газку и проворачивая гусеницу в мокром снегу Буран выбрался из расщелины ручья. Юра толкнул Андрея локтем – снег над ручьём после рывка Бори осел и провалился. Андрей физически ощутил нехватку вожжей, пристёгнутых к спине Бори… К следующему ручью не подъехали – подкрались. Володя принюхивался к ложбине со всех сторон и так, и эдак. Решившись, он выбрал место повыше, где не было кустарника и ручей казался уже. Буран взревел на старте, Демид упал на нарты спиной. Снегоход, рванувшийся оранжевой тенью на левый берег, накренился под Вовкой и зарылся мордой в русло невидимого под мокрым, рыхлым снегом ручья. Володя было газанул назад, но снегоход едва дёрнулся и застыл. Демид с матюками сполз с нарт к снегоходу. Андрей синхронно с Юрой заорали благим матом, но было уже поздно… Боря, на полном газу довернул правее в попытке проскочить ниже Володи метра на три по течению. Все кроме Бори понимали, как отче наш, что там глубже и опаснее… Буран разбрызгивая снег во все стороны, ревя движком врубился в мокрую снежную кашу и тут же провалился по самое стекло. Андрей выхватил из-под шмотья заготовленную заранее лопату и полез по нартам на Буран через голову Бори, пытаясь изо всех сил не ударить его по затылку... Копать имело смысл только вперёд. Откопать предстояло два снегохода. Спрыгнув с капота в снег, Андрей почти сразу же отчётливо ощутил обжигающе холодную воду, затекающую в обрезанные валенки поверху укороченной химзащиты.

Андрей рванул из рюкзака палатку. Поставил как смог, на скорую руку. Снял валенки, вылил из них воду. С трудом стянул носки. Ступни ничего не чувствовали уже час. Вытряхнув из рюкзака всё барахло, Андрей потянул из кучи шерстяной шарф. Аккуратно разрезав его на две равные части, Андрей принялся энергично растирать обе ступни шерстяной тканью. Понемногу чувствительность возвращалась и ноги начали ощущать какое-то подобие тепла. Тщательно замотав на ногах куски шарфа на манер портянок, Андрей обул обрезанную химзащиту без мокрых валенок, прямо на обмотки из шарфа, быстро упаковал все вещи и собрал палатку. Стоять на стылой мокрой земле в тонкой резиновой химзащите было невыносимо… Из-за ручья показался Володя, что-то кричащий и размахивающий руками как донкихотовская мельница. Понимая, что за шумом воды Андрей его не слышит, Володя перешел ручей в брод:
- Дроша, милый, не отставать! Давай рюкзак, подмогну. Это последний ручей, уже фургон видно. Давай, давай, родной!!!
Андрей отвёл глаза в сторону:
- Володь… Перенеси меня на ту сторону…
Вовка выпустил из рук рюкзак на камни и шепотом перечислил всех апостолов задом наперёд…


Володя как сапёр аккуратно разливал водку по каплям, никого не обделяя:
- Это последняя. Я как шкуркой чуял, на всякий закопал под задним колесом… Литр надо было закапывать, мамина мама, а может даже и не один… Замахнём для сугреву, поедим, посушимся и поедем помолясь. Надеюсь дорогу не перемело. Бензину у нас лишнего буксовать просто нет, весь запас сожгли, пока возвращались…
Андрей с пола дотянулся до своей кружки и бережно поставил между ног. Устроившись поудобнее Андрей быстро разулся и размотал свои обмотки. Плеснув в ладошку почти всю свою порцию водки, Андрей принялся растирать ступни. Володя, чернея как туча, решительно снял со Шмеля котелок с чаем и примерившись, долил горячего чаю в свою кружку с водкой:
- Ну дела, Мла… 
Рывком вытащив Андрея из-за снегохода за шкварник, Володя скрипнул прокуренными зубами прямо ему в лицо:
- Пей давай пока горячее! И без базара у меня тут на!!!
Андрей, морщась и кривясь, через силу отхлебнул обжигающей жидкости. После второго глотка где-то глубоко внутри желудка внезапно включилось лампочкой тепло. После четвёртого голова куда-то поплыла, изображение потускнело и размылось… Последнее, что Андрей ощутил, допивая кружку – волна горячей крови, напрочь смывающая сознание.
Володя по-хозяйски взял из рук Демида его кружку и бережно замахнул содержимое. Демид подавился табачным дымом:
- Это что за беспредел, Вован?!
- Серый, никакого беспредела. Друг твой? А своего друга прикрывать надо. Вот и страдай…
Насупившийся Демид недовольно выдавил из себя:
- Кто ж знал, что он на всю голову ушибленный?
- Серый, почему сразу ушибленный? У пацана своя война в башке идёт… Хочет всему миру что-то доказать. 
Володя бережно укутал своим ещё тёплым бушлатом ноги Андрея, откинувшегося головой в щель между мокрыми Буранами:
- Короче, Демид. Ты из нас самый сухой остался. Допивай чай и садись за руль. Перед Мурманском разбудишь, поменяемся. Путёвка на меня оформлена… Не газуй там.

Андрей открыл глаза и сразу же пошевелил пальцами ног. Немного поразглядывав потолок, Андрей аккуратно встал на ноги и прислушался к своим ощущениям. Ноги ещё не отошли полностью. Кости ломило, а пальцы плохо слушались. Решившись окончательно, Андрей принялся одеваться.
Тело лиса найти не составляло никакого труда. Бурый след запёкшейся крови узкой дорожкой заворачивал за угол ближайшего гаража. Расколупав ногой небрежно закиданное снегом худое ободранное тельце, Андрей принялся бережно пеленать его в свежевыстиранный брезент. Ещё не доверяя своим ногам, Андрей с лыжами подмышкой спустился на лёд озера из гаражей пешком. 
Добравшись до места, Андрей достал из рюкзака ломик и кувалду. Камни откапывать из снега не было никакой надобности. Ветер с вершины сдувал снег исключительно чисто. Угловатые камни ложились аккуратной кладкой, дополняя друг друга формой и цветом. Через час Андрей отступил от своего творения на пару шагов и полюбовался со стороны. Пирамида органично вписывалась в треногу геодезического знака, нисколько не оскорбляя своим видом и предназначением вершину сопки. Знак был хорошо различим в ясную погоду из посёлка, и Андрей не хотел его портить. Последний камень Андрей не смог поднять и долго катил, постоянно поскальзываясь на замёрзших лишайниках. Камень был квадратным и крайне неудобным для перекатывания. Но именно он как нельзя лучше подходил на роль стола…
Устроившись поудобнее у импровизированной столешницы, Андрей откинулся спиной на гурий. Немного отдышавшись, Андрей достал из куртки плоскую бутылочку коньяка и две стальные рюмки. Налив в первую, Андрей просунул дрожащими пальцами её в нишу между камнями поближе к лису, накрыв кусочком чёрного хлеба с куриной косточкой. Из второй Андрей, морщась и давясь, с явным усилием над собой выпил весь коньяк до донышка. Облегчённо выдохнув и закусив кусочком шоколадки Андрей закинул свою рюмку и остатки коньяка в карман рюкзака. Где-то внизу, под сопкой, в кровавых лучах рассветного солнца кекекнул первый утренний куропач. Андрей вытянул из рюкзака ружьё и любовно погладив воронёные стволы, собрал на коленях. Ярко красные дробовые патроны чётко вошли в патронники. В абсолютной тишине Тундры маслянисто щёлкнул запирающий механизм. Андрей рывком привычно забросил ружьё за спину и немного помявшись, неуверенными ногами встал на лыжи. Едва различимо, крошечным облачком незаметного пара изо рта, почти неслышно вырвалось:
- Война заканчивается только когда похоронен последний солдат... 


КОНЕЦ.
Снежногорск. 22 февраля 2021г.

[larosh 6 031]

ПОСТУПОК

Старик принёс своего пса на усыпление, потому что не имел денег, чтобы спасти питомца. Увидев, как плачет человек и горюет собака, ветеринар принял единственно верное решение...

Говорят, не в деньгах счастье, но иногда именно деньги решают наши судьбы. У пожилого мужчины не было и копейки лишней, когда врачи выставили счёт за жизнь его четвероногого друга.

В кабинете у ветеринара было тихо. Врач смотрел на пару: дворнягу, лежащую на столе, и старика, склонившего над ней голову и рассеянно поглаживающего питомца за ухом.

Было слышно лишь тяжёлое дыхание собаки и человеческие всхлипы. Пожилой мужчина никак не хотел отпускать своего друга и плакал.

Андрей Александрович, молодой ветеринар, часто сталкивался с подобными проявлениями человеческих чувств перед усыплением животных.И это нормально, ведь люди успевают привыкнуть к братьям нашим меньшим всей душой. Но, чувствовал специалист, это был особый случай.

Сейчас мужчина вспоминал, как впервые увидел эту пару на пороге своего кабинета. Это было 3 дня назад.

Тихий старик принёс свою 9-летнюю собаку Найду на срочный приём. Животное вот уже два дня не вставало на ноги, и пожилой посетитель был всерьёз обеспокоен этим. Как пояснил мужчина, кроме Найды у него никого нет.

Андрей Александрович провёл осмотр. Действительно, у собаки была серьёзная инфекция. Ей было необходимо срочное дорогостоящее лечение. В противном случае животное ждала мучительная гибель.

«Поэтому, — сказал тогда сухо врач, — если вы не собираетесь лечить собаку, гуманнее будет её усыпить».

Сейчас Андрею Александровичу легко представить, что почувствовал тогда мужчина, но в тот день молодому специалисту было невдомёк. После таких слов врача старик дрожащими руками высыпал на стол мелочь с помятыми купюрами — плата за услуги.

Он бережно взял на руки свою собаку и ушёл. А сегодня он снова появился на пороге ветеринарного кабинета. «Простите, доктор, я смог найти деньги только на усыпление», — сказал пожилой клиент, опустив взгляд.

И теперь, когда старик попросил ещё 5 минут, чтобы проститься со своей подругой, Андрей Александрович смотрел на эту пару, и не понимал, откуда в мире такая несправедливость.

Очень часто люди, у которых просто миллионы денег, безжалостно относятся ко всему живому, а тут — бедный старик и умирающая дворняга. И столько чувств.

Ком подкатил к горлу молодого врача. Он подошёл к старику и положил ему руку на плечо. «Я вылечу, — срывающимся голосом сказал он, — я за свой счёт вылечу вашу Найду. Она же не старушка пока. Ещё побегает».

Ветеринар лишь почувствовал, как под его рукой затряслись плечи пожилого мужчины в беззвучных рыданиях. Через неделю Найда уже стояла крепко на ногах. Капельницы и грамотный уход сделали своё дело.

Молодой доктор чувствовал себя счастливым. Может, он и сделал маленькое дело для несчастного старика и беспородной собаки, но на самом деле это был великой и доброй души поступок.

Ольга Поручник

[larosh 6 031]

Однажды подъезжаю к гипермаркету. Дело было в августе. Смотрю — свободное место есть рядом с обалденным харлеем. Паркуюсь, выхожу из машины, начинаю рассматривать его, так как люблю мотоциклы такие. Рядом около машины копошится семья, укладывает покупки. Мама, папа, и мальчуган лет пяти. 
И тут появляется хозяин харлея. Классика — кожаные штаны, кожаная жилетка на голое тело, на одном плече тату ZZ Top, на другом — AD/DC. И… Огромная белоснежная шевелюра с кудряшками, и такая же белоснежная борода до пупа. 
Мальчуган как заорет: «Мама, смотри, Дед мороз!!!». А мама ему: «Нет сынок, это дядя-байкер». У мальчонки начинает надуваться нижняя губа. 
А дядя-байкер поворачивается к мальчугану, и говорит хорошо поставленным басом (дальше диалог с мальчиком): 

— Да нет, я и есть Дед Мороз. 

— А где твоя красная шуба и почему на мотоцикле? 

— Так лето, у меня отпуск, катаюсь вот, заодно смотрю на деток, кто хорошо себя ведет, кто плохо, чтобы знать, кому дарить подарки на Новый год, а кому нет. А на мотоцикле, потому что олени отдыхают, травку щиплют, сил набираются, ведь зимой сколько дел у нас будет. 

— А снегурочка где? 

— А снегурочка на море отдыхает. 

— А она не растает? 

— Да нет, сказки это, не таем мы от жары. 

Далее открывает сумку, которая битком набита небольшими плюшевыми зайчиками. Берет одного и дарит мальчонке со словами: «Веди себя хорошо, слушайся маму с папой, и будет тебе на новый год хороший подарок». У того аж чуть не слезы на глазах от счастья. Потом поворачивается ко мне, подмигивает глазом, и шепчет — «Третий за сегодня». Садится на мотоцикл, и плавно отъезжает. 
Мама улыбается, папа улыбается, мальчонка обнимает зайчика. Я смотрю на солнышко, и думаю — «Как же жизнь хороша!» 

©️ Наталья Солунская

[larosh 6 031]

Притча
«Никогда не разговаривай с ослами»

Ослик сказал тигру:
— Трава синяя.

Тигр ответил:
— Нет, трава зеленая!

Вспыхнул спор, и они пошли ко льву – лесному царю, чтобы разрешить свои разногласия.

Еще до того, как они добрались до места в лесу, где лев сидел на своем троне, ослик начал кричать:
— Ваше Величество, а правда ли, что трава синяя?

Лев ответил:
— Да, правда, трава синяя.

Осёл обрадовался и продолжил:
— Тигр со мной не согласен, спорит и раздражает меня. Пожалуйста, накажите его.

Царь зверей объявил:
— Тигр будет наказан 5 годами молчания.

Осёл радостно подпрыгнул и пошел дальше, довольно повторяя:
— Трава синяя, трава синяя...

Тигр, приняв свое наказание, спросил у льва:
— Ваше Величество, за что вы меня наказали? Ведь трава зеленая?

Лев ответил:
— Действительно, трава зеленая.

Удивленный тигр спросил:
— Тогда почему же вы наказываете меня?

Лев ответил:
— Это не имеет никакого отношения к тому, какая трава - синяя или зеленая. Наказание ты получил из-за того, что такое храброе и умное животное как Тигр не может тратить свое время на спор с ослом. А потом еще и приходить ко мне с этим вопросом.

Худшая трата времени - спорить с дураком и фанатиком, которого не волнует ни истина, ни реальность, а только победа его убеждений и иллюзий.
Никогда не тратьте время на бессмысленные споры. Есть такие люди, которым сколько бы доказательств и фактов не предоставлять, они все равно не способны понять. Единственное, чего они хотят, - это быть правыми, хотя это далеко не так.
Когда невежество кричит, интеллект молчит.

[larosh 6 031]

* * *
Растерзали собаку волки.
Смолкла песня в разгаре гона.
Резанул по груди осколком
вопль собачий с мольбой и стоном.
Всё поняв, так спешил охотник
на подмогу, стреляя в воздух,
что одежду порвал в лохмотья.
Спотыкался... Но поздно, поздно...
Строчка гона и кляксы крови.
Жирной точкой кричит ошейник, 
тот, защитный, цвета моркови*,
где измятый сник можжевельник.
Будто камень упал на сердце,
взвыл по-волчьи осенний ветер,
ущипнуло за горло перцем.
Ох, не мило ничто на свете...
Тянут гуси в небесных лужах,
отзывается болью плач их.
А охотник лишь видит ужас
в одиноких глазах собачьих.
Вспоминает щенка смешного,
как тот ласково лижет руку,
как впервые поднял косого,
постигая отцов науку.
Сколько было в собаке страсти,
как звенели от песен зори.
Поздно. В тучу багряной масти
село солнце. Эх, горе–горе...
И прощальный салют дуплетом
горсть хвоинок срывает с сосен.
Плачет жалобно сойка где-то,
да роняет слезинку осень.
Барабанит дробь дятел-плотник.
И грустит о былом округа...
Одинокий стоит охотник.
Потерял он сегодня друга.
________________________________
*При охоте на зайца, стараясь
уберечь гончих от волков,
охотники часто надевают на собак
яркие защитные ошейники, снабжённые
снаружи металлическими шипами.

Сергей Ворошилов.

 

[larosh 6 031]

* * *
Налетели, скуля, ветра.
Одиноко. Тоскливо. Пусто.
Чёрным глазом глядит «вчера»,
голой веткой моргая грустно.
Паутинится дней быльё,
память нить в лабиринте ищет...
Я случайно нашёл своё
очень старое костровище.
Я увидел так ясно вдруг,
как потухшую сигаретку
мой навечно ушедший друг
зажигает костровой веткой...
Как смеётся, кормя собак,
а в ночи говорит о звёздах...
Шапку тискает в хруст кулак,
взгляд упёрся в ноябрь морозный.
Сыплет стужа снежком седым,
а я слышу, как друг без злобы
всё ворчит, отгоняя дым,
мол, здоровье отнял Чернобыль...
Вот и новый огонь дрожит,
лижет пламя снежинок стаю.
И снежинки летели жить,
а приходится просто таять.
Ох, не спится, а в путь с утра,
растревожила память чувства.
Как живое, глядит «вчера»,
огоньками моргая грустно.

Сергей Ворошилов

[larosh 6 031]

Александру Ширвиндту - 87. Он говорит:
«К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются… 
Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен. Но умиротворения нет…Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало.. 
Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным.. 
В общем, диагноз – «старость средней тяжести». 
В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. 
Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит». 
А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать. 
Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов. 
Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках. 
– Сколько вам лет? – говорит. 
– Да вот, – говорю, – четыреста будет. 
– Мы, значит, ровесники, я младше вас на год. 
Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». 
Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю: 
– Во-первых, коленки болят утром. 
– А у меня, наоборот, вечером. Что еще? 
– Одышка. 
– Ну это нормально. 
– Я стал быстро уставать. 
– Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть. 
И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? 
На прощание я сказал, что бросил курить. 
Он посмотрел на меня через золотые очки: 
– Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть..
Я поцеловал его в грамоты и ушел. Гений.
Написал великий Маркес
— Я бы никогда не променял своих больших друзей, свою прекрасную жизнь, мою любимую семью на менее седые волосы или более плоский живот.

По мере того, как я старел, я стал более дружелюбным и менее критичным к себе.

Я стал моим другом...

Я не виню себя за то, что съел лишнее печенье, не застелил постель или купил что-то глупое, в котором я не нуждался.

У меня есть право на беспорядок и экстравагантность.
Я видел, как многие дорогие друзья покинули этот мир слишком рано, прежде, чем осознали великую свободу старения...

Кто будет винить меня, если я решу читать или играть на своем компьютере до четырех и спать до полудня?..

Кто сделает меня счастливее, если я буду в постели или перед телевизором столько, сколько захочу?..

Я буду танцевать под эти чудесные хиты 70-х и 80-х, и в то же время мне захочется плакать о потерянной любви...

Я иду.

Если я захочу, я пойду по пляжу в шортах, слишком натянутых на дряблом теле, и самозабвенно нырну в волны, несмотря на осуждающие взгляды других...

Они тоже постареют.

Я знаю, что иногда что-то забываю, но есть некоторые вещи в жизни, о которых просто следует забывать!..

Я помню важные вещи. Конечно, с годами мое сердце разбивалось много раз. Но разбитые сердца дают нам силы, понимание и сострадание.
Сердце, которое никогда не страдало, безупречно и бесплодно и никогда не познает радости быть несовершенным.

Мне повезло, что я прожил достаточно долго, и мои седые волосы и юношеский смех навсегда остались на моем лице.

Многие никогда не смеялись, многие умерли, прежде чем их волосы посеребрились.

Когда вы становитесь старше, вам легче быть позитивным.

Тебя волнует меньше то, что о тебе думают другие.

Я больше не сомневаюсь в себе.

Я заслужил право ошибаться. Итак, отвечая на ваш вопрос, нравится ли мне быть старым, я отвечу:

— Мне нравится человек, которым я стал.

Я не буду жить вечно, но пока я все еще здесь, я не буду тратить время на то, чтобы сожалеть о том, что могло быть, или беспокоиться о том, что будет.

И если захочу, то каждый день буду есть десерт»

Александр Ширвиндт

Поспорим мы с судьбой ещё не раз.
Года текут, как талая водица,
А раз мы можем пить, так выпьем и за нас,
За наши нестареющие лица!

[larosh 6 031]

* * *
Алеет закат, как флажковый шёлк.
Разносится вой над кручей.
Я – голос свободы. Я – дикий волк.
И я убивать приучен.
Бежит моя стая, ступая в след,
к деревне походкой мерной.
Щенки прибылые не знают бед,
что знали с волчицей верной.

Мне снится кошмаром двуногий враг,
картечь заросла под кожей.
Мне грезятся зубы его собак:
я их ненавижу тоже.
Зловеще гремит в тишине засов.
Погасли огни в деревне.
Ночная охота на подлых псов –
такой наш обычай древний.

Пусть ветер разносит о стае весть.
Безжалостность – волчье кредо.
Жестокою будет лесная месть
приблудам, кто предков предал.
Но что это?! Люди! Какая вонь!
Кому в эту ночь не спится?!
Гремя, обжигает меня огонь.
И падает мать-волчица.

Я весь окровавлен, пробита грудь.
В беспамятстве снег глотаю
и вижу, бежит сквозь ночную муть
к оврагу, спасаясь, стая.
Шатаюсь. Он взводит опять курки.
Узнал его. Ну, скорее!
Прыжок. Умираю, сомкнув клыки,
на вражьей хрипящей шее.

Сергей Ворошилов

 

[larosh 6 031]

Сосны навстречу скользят,
тянется змейкой лыжня.
Азимут с вечера взят,
в синие дали маня.
Настом раскинулся март.
Можно ли дома сидеть?!
Гонит весенний азарт
в белый простор — молодеть,
с соснами в вальсе кружить,
став хоть немного добрей...
В марте зовут чертежи*
сказочных птиц — глухарей.

Мчусь я в желанье простом —
видеть, как ранней весной
снег вышивает крестом
древний отшельник лесной,
видеть, как в рыжем снегу
нежится солнце, и я
знаю, что точно смогу
страсть утолить без ружья.
Знаю, что где-то найду
новый охотничий рай...
Первопроходцем иду
в дикий заснеженный край.
_____________________________
*Чертежи (охотн.) — следы от
распущенных крыльев, оставляемые
на снегу токующим глухарём.

Сергей Ворошилов

[адмиральский час 38]

Ларош Я прошу прощения ,давайте дальнейшие публикации.Очень актуально позновательно.

[larosh 6 031]

Мало стал читать , будет что то интересное - обязательно

[larosh 6 031]

 

САЙДА.

- Ну что, пенсионер союзного значения? – Внутренний голос даже не скрывал издёвки. – Нарезало плечико баллончиком? А это ещё баллончик пустой. Воздухом набьют, он на три кило тяжелее будет.
Андрей остановился и осторожно развернулся на скользкой дороге в сторону цеха. Большую часть пути он уже проделал. До энергопроизводства оставалось метров сто пятьдесят, никак не более. Так же осторожно развернувшись по направлению к энергопроизводству, Андрей подкинул баллон на затёкшем плече.
- Этот баллон НАТОвский - восемнадцать литров. Если воздуха забьют давлением двести килограмм, то он тяжелее станет почти на пятёру. Я обратно его в цех не понесу. На КДП в каптёрку закину. Туда с компрессорной сто метров иди всего. Так что не ссы никого…
Внутренний голос вальяжно откинулся на воображаемое кресло, зажав в самом уголке рта гаванскую сигару, смоченную в армянском коньяке.
- Ну, это конечно радикально меняет всю картину. Позвоночник сразу обретает вторую молодость и непревзойдённую гибкость, сердце работает как немецкий дизель на американском соляре, а давление просто как у космонавта после вручения второй звезды Героя Советского Союза.
Андрей, немного примерившись, чтобы не упасть на наледи у порога, осторожно толкнул дверь носком грубого рабочего ботинка. Оставалось самое простое – найти начальника производства, забить баллон и оттащить его по этому гололёду на ПКДП.

- А я тебе говорил! – торжествующе заключил внутренний голос. – Не хрен было туда в такую холодрыгу переться с баллоном. Тебе что, больше всех надо, ты что, Павка Корчагин? Тебе что, за это приплачивают отдельно? Я признаться, ни разу в жизни не слышал, что бы за баранье упрямство кто-то кому-то приплачивал. Ты тут безусловно впереди планеты всей – первопроходец. Челюскин Мла на всю голову. – Гаванская сигара рывком лихо перекочевала в противоположный угол рта.
Андрей, нащупав на дороге ногами нескользкое место, скинул баллон с плеча и принялся копаться в карманах фуфайки. Экран телефона конкретно отпотел от физических упражнений исключительно против леденящего душу ветра и пришлось копаться во всех карманах в поисках сухого кусочка ветоши. Абонент ответил почти сразу, привычно рублёной фразой. Андрей потратил пару секунд, чтобы точно сформулировать свои проблемы.
- Анатолич, на энергопроизводстве нет переходников на мой баллон. Юра, когда уезжал, всё забрал с собой.
В трубке с досадой скрипнуло.  
- Что ж ты раньше то молчал? Ну да ладно уж… С обеда приходи в четвёртый цех, в кабинет начальника, я там буду. Образец резьбы возьми с собой, будем что-то думать.
- Ну вот! – Воспрял внутренний голос. – Дотащить баллон до цеха. Перекусить пакетом казённого молока, сбегать на КДП, взять редуктор и бодрыми скачками целый километр по морозу против ветра бежать в четвёртый цех. Всё как ты любишь! Отличная кардио тренировка для тупого пенсионера с избыточным весом. Пробздишься что надо.
Андрей спрятал телефон в глубины фуфайки и примерившись закинул баллон на привычное место. – Любишь ты сала за шкварник залить…. На ПКДП вообще по ходу забежать. Мла, тоже мне драма в трёх половых актах – в четвёртый цех сбегать… И весу то лишнего у меня всего семь кило, не паникуй. Сало на пузе водолаза - это ж дополнительный утеплитель. Да и не такой уж я и тупой. Нууу….. Хотя тут да, есть пара нюансов….

Андрей бился вместе с Анатоличем об костяной лоб зама 4 цеха. Ему всё было абсолютно фиолетово – водолазные работы, постановка в док ПМки, зам директора по подготовке производства и лично Андрей в грязной фуфайке. Анатолич уже было вспотел бодаясь, как в кабинет решительно вошел Олег, собственно мастер, волею производственной необходимости назначенный организовать изготовление этого самого злосчастного штуцера. 
Андрей облегчённо выдохнул – Олегу ничего объяснять не надо, Олег сам кому хочешь объяснит на раз – два.
- Ну, какие сегодня проблемы? – Олег деловито устроился за столом, внимательно оглядывая всех присутствующих.
- Вот такой штуцер надо изготовить, вот с такой гайкой – Андрей бережно вытащил из пакета клубок шлангов редуктора.
Олег повертел штуцер в руках и замерил штангелем диаметр резьбовой части.
- Резьба дюймовая?
- Да, Олег, дюймовая. Я оставлю всё это для образца. Только попрошу предельно аккуратно, вещь крайне ответственная.
- Понятно. По срокам как обычно – надо было ещё вчера? – В голосе Олега холодной искоркой проскочила грустная нотка безысходности. – Из бронзы, под сварку аргоном?
- Олег, вот почему я люблю с тобой общаться – тебе абсолютно ничего не надо разжевывать. – Андрей облегчённо выдохнул и принялся застёгивать фуфайку.
- В море выходил? Рыба то пошла? Там, если что будет… За штуцер завтра звони к обеду.
- Будет, будет Олег, чуть потеплеет, всё будет. Я постараюсь.
Выходя из кабинета Анатолич локтем в бок толкнул Андрея.
- Ты там это, по рыбе и на меня рассчитывай тоже.
- Анатолич, само собой…
Андрей с попутным ветром потрусил мелкой рысью в сторону своего цеха. Не забыть бы на энергопроизводстве ниппель с гайкой под их компрессор взять. Предстояло ещё где-то надыбать и по-тихому украсть кусок медной трубки и что самое хлопотное – договориться со сваркой, мягко массируя вымя капризному Антошке.

 

Антошка суетливо собирался на заказ, делая вид, что не замечает Андрея. Андрей, вальяжно устроившись на толстом куске войлока в драном кресле, задумчиво ковырял закинув ногу на ногу остро отточенным ножом брюхо вяленой густеры, тщательно не замечая Антошку. Чешуя брызгала во все стороны на бетонный пол перламутровыми конфетти, янтарный жир стекал блестящими полосами по пальцам Андрея. Когда Андрей во второй раз облизал все свои пальцы по кругу, Антошка дрогнул.
- Не сиди над душой, мне некогда тебе варить, меня на заказе уже пол часа ждут. Завтра Серый выходит с учёбы, завтра он тебе и заварит. А от рыбки мог бы хвостик и оставить, между прочим.
Андрей, мелко потряхивая кистью левой руки, за самый уголок, чтобы не заляпать жиром, вытащил из кармана пакетик со второй густерой, заметно покрупнее и потолще. Антошка замер в стойке и шумно сглотнул. Запах рыбы уже распространился на весь сварочный участок…
- Бляяяя… Давай уже свою сраную трубу, старый злобный садист! Все нервы уже вымотал с утра пораньше!!!
Андрей не спеша спрятал остатки своей трапезы в пакетик и вытер насухо руки. Из-за двери на свет Божий появилась уже подготовленная и зачищенная, только что удачно стыренная в нагляк медная трубка. Андрей в вразвалочку, солидно подошел к сварочному столу.
- Нервы, Антоша, надо тщательно беречь смолоду. А то вырастешь большой и превратишься в такую же как я, неуравновешенную, старую истеричку.
Невольно растянувшись в улыбке от уха до уха Антошка потянул шланги со стойки.
- Ща, мы тебе аргоном закатаем. Бронза надеюсь? Давление то какое будет в трубе? 
- Двести килограмм на каждый ядри его мать сантиметр. Воздух.
- Так это для твоих водолазных дел? Тогда с тебя ещё два краба!!!
- Антоша, мамина мама, у меня складывается стойкое впечатление что до неуравновешенной старой истерички ты никогда не доживёшь.
- Это ещё почему?!
- Жаба тебя задавит, Антоша. Жа - ба.


Баллон привычно резал правое плечо. В левой руке трубка. Привычный ветер в морду и голимый лёд под ногами. Внутренний голос тут же лениво потягиваясь и позёвывая принялся за вынесение мозга.
- Не, ну однозначно молодец. Не прошло и два дня, как ты почти справился. Ща тебя ещё пару раз пошлют и дело в шляпе. 
- С чего это меня должны послать? Я звонил, Анатолич звонил, все предупреждены. 
- Ох и наивный ты лошара, Андрюша. Столько лет живёшь на белом свете, а так ничему и не научился…

Славик метался по компрессорной мелким бесом вокруг Андрея.
- Нет воздуха! Компрессор ещё только прогревается, а я тут вообще один остался!!!
Внутренний голос лениво процедил через губу:
- Ну, хорошо, что хоть штуцер подошел как родной, спасибо Олегу. А остальное как я тебе и докладывал голосом, причём собственным - НЕРПА…
Андрей, сцепив зубы принялся вытаскивать из кармана телефон. Зам директора по организации производства это вам не фунт изюма ребята, ща вас накроет как Солнцепёком…
- Анатолич, у нас опять проблема.


Пересчитав всё по пятому разу, Андрей немного успокоился. Внутренний голос тут же небрежно, через губу вставил свои пять копеек.
- Фонарик.
- ЧТО ФОНАРИК? Вот он лежит.
- А ты его заряжал, дурик?
- Что его заряжать, день уже светлый, солнце над горизонтом поднялось. Успеем отработать по светлому, с запасом.
- А кто тебе сказал, что работать будем по светлому? 
Андрей дёрнул фонарик из сумки за шнурок крепления и повертев в руках, вынул аккумуляторы. Зарядник лежал дома на тумбочке. На всякий случай тщательно поковырявшись в носу, Андрей переспросил у внутреннего голоса.
- Всё?
- А я-то откуда знаю? Это ты у нас водолаз. 
- Чё тогда путаешься между ног?!
- На каком – каком языке ты это мне ,,спасибо” сказал?!
- Ой! Всё, даже не начинай!!!
В кармане заверещал телефон и внутренний диалог закончился ничем. Андрей, раздраженно посмотрев на незнакомый номер нервно бросил в трубку.
- Да!
- Здравствуйте, это Александр, строитель. По поводу водолазных работ на пятницу. Где вас забирать, где водолазное оборудование грузить? У вас же всё готово?
- Ну да, всё готово. Оборудование на КДП. Или буксир меня заберёт с КДП, или я до буксира как-то доберусь на дежурке. Выходим на яму, краном на док забрасываемся. Работаем. Всё. Начало то во сколько?
- Начинаем в три часа, в ночь с пятницы на субботу. Вы где живёте? Ну, куда машину то за вами присылать?
Внутренний голос обиженно поджав губы с треском захлопнул за собой воображаемую дверь. Андрей, скрипнув зубами, принялся продираться дальше сквозь невнятную логику строителя.
- Зачем машину? Я с вечера на заводе останусь, у меня в каптёрке диван есть, заодно поспать успею.
- Эээээ…. Так вас на Сайду с завода забирать? Это мне значит, надо срочно пропуск на вывоз оборудования оформлять…
- НА САЙДУ???
Внутренний голос с пинка распахнул запертую дверь. С треском отлетели щепки, на пол упал покорёженный замок. Внутренний голос, едва просунувшись в дверной проём расплылся в самодовольной улыбке и показал не без изящества согнутый из крепких пальцев фак.  
- Ну да. Док будет в пятницу уже в Сайде. Постановка будет по плану в 4 утра. Так что? Список оборудования у вас есть? Диктуйте, тянуть дальше некуда…
Андрей с шумом присел на продавленный диван. Таскать ночью всё оборудование по Сайде до плавпричала ему вовсе не улыбалось. Это километра полтора минимум. Груза – 28 килограмм. Баллон с воздухом 25. Гидрокостюм. Жилет – компенсатор, перчатки, ласты, маска. Бельё водолазное! Две полных сумки одного только барахла, плюс груза и баллон. Дотащить – пол беды. Потом ещё на буксир загружать. Ночью никого не найдёшь в помощники, док будет стоять уже на яме. Закинуть всё это на док с буксира – это отдельная сага про Геракла и Сизифа вместе взятых. Пока будешь таскать, силы уйдут, вспотеешь. А потом в мокром белье работать…
- Саша. Давай сделаем всё по-человечески. Я прямо сейчас заброшу всё оборудование на док, чтобы ночью в Сайде не заниматься в суете всякой хернёй непотребной. Меня заберёшь от ГАИ городского. Без пяти три я выйду.
- Я понял тебя на пятёрочку, Андрей. Да, так действительно будет проще. Ну, у меня всё тогда. Контрольный созвон в пятницу днём.

 

Андрей упорно таращился в тёмный потолок, тщетно пытаясь представить себе хоть какую ни будь паршивую овцу, чтобы тут же её сосчитать. Овцы, как и полагается упрямым животным никак не представлялись, хоть убей. Повертевшись так и сяк, Андрей было двинулся по тёмному коридору к холодильнику. Но не спящий внутренний голос тут же сделал стойку.
- За-ши-бись у нас водолаз к ночным спускам готовится! Первачком лакируется, сучара…
Андрей рефлекторно отдёрнул руки от холодильника.
- Аааа… Так спуски ночные?! Ну, тогда да, тогда уж как-то надо перетерпеть без самогончика…
Пошатавшись по кухне, поразглядывав в окно свой персональный кусочек полярной ночи под одиноким фонарём, Андрей, уныло шлёпая тапками по пяткам поплёлся обратно на диван, тщательно перематывать одеяло с левой ноги на правую. Внутренний голос, обильно испортив воздух в комнате, тут же заснул как убитый. Андрей с матюками полез открывать окно и проветривать комнату…


Движка Газели было совсем не слышно за скрипом снега под колёсами. Тёмно серый фургон замер на повороте, подслеповато уткнувшись не растаявшими фарами в заваленное снегом крыльцо ГАИ. Андрей засунулся на переднее сиденье, точно зная, что где-то под ним стоит дополнительная печка. 
- Командир, два счётчика - погнали в Панораму.
Убелённый сединой водитель, сочно пыхнув смятой Беломориной, без объявления войны вдруг вальяжно ответил на твёрдой латыни.
- Alea jacta est, мой друг. Погоним мы на Сайду в темпе вальса. Оборудование то где грузить?
Оценив по достоинству латынь от шофёра газели в три часа ночи, посреди засыпанного снегом Снежногорска, Андрей согласно кивнул головой.
- Вот ведь уговорил, чёрт красноречивый… На Сайду так на Сайду. Нигде ничего грузить не надо, всё на доке уже. 
Водитель тут же, совершенно не напрягаясь перешел на русский народный фольклор, философски тщательно просасывая Беломорину ядрёным дымом.
- Баба с возу – легче паровозу.


Ледяной воздух осторожно протянул свои плотные струи по лицу Андрея. Задёрнув молнию куртки до упора вверх, в свете фар Газели, Андрей осмотрелся вокруг. Вымороженная Сайда встретила мёртвой тишиной Полярной ночи. Ряды засыпанных снегом машин, затемнённые здания, редкие фонари освещения, отсутствие хоть какого-то движения. Ни собак, ни птиц. Кладбище атомного флота Великой Империи. Невдалеке открылась дверка корейской малолитражки. Андрей догадался – Саша, строитель. Вдохнув ещё пару раз промороженного в стекло воздуха Андрей, махнув на прощание водиле Газели, двинулся к входу в КПП. Внутренний голос зябко поёживаясь, подвернул голову Андрея чуть левее, на бегущую в ночи строку табло.
- Ща, ща. One moment please…
Андрей невольно сбавил шаг и напрягся. Внутренний голос переходил на иностранные языки довольно редко. Как правило в попытке акцентированно привлечь внимание. Табло на КПП красиво подсвечивая красным светом сугробы перед КПП пробежало перед глазами информацией о радиационном фоне, о необходимости иметь пропуск в зону строгого радиоактивного контроля, о возможности выкупить путёвки в Крым от профсоюза за треть цены и наконец то разродилось показаниями текущей температуры. Андрей внутренне присвистнул.
- 17 градусов…
- По Цельсию. – Тут же совершенно бессмысленно уточнил внутренний голос. - Может Газель не отпускать? 
- Нырять в Газели - явно не вариант. – Рассеяно отмахнулся Андрей. – Пошли уже…
,,Водолазные спуски без специальной подготовки зимой проводятся до температуры максимум минус 10 градусов…,, - Услужливо напомнил внутренний голос нейтральным тоном выдержку из Единых Правил. – И вообще, водолаз вправе отказаться от выполнения спусков без указания причин.
Андрей дождался, пока Саша стянет с замёрзшей руки скукоженную перчатку и крепко пожал тонкую, слабую руку рафинированного интеллигента.
- Погнали?
- Да, буксир уже движки прогрел, док на яме. Начинаем.
Роскошный буксир ,,Рим – Москва,, встретил ядерным светом светодиодных прожекторов, заманчивым теплом камбуза и запахом сгоревшей по стандартам ЕВРО 4 солярки. В тепле Андрей расстегнул куртку и вальяжно развалился на итальянском диване, в пол глаза пытаясь рассмотреть интерьер выполненного исключительно из полированной нержавейки камбуза. Сознание в тепле тут же мягко поплыло в поисках баранов, досматривать последний сон. Андрей было провалился в сладкую дрёму, но внутренний голос бесцеремонно выдернул его за жабры к холодной действительности.
- И что? Ты вот так запросто будешь нырять в Сайде?
- Ну. Я водолаз. Прикинь.
- В незнакомом месте, в такой мороз?
- А в чём проблема? Мы с тобой как-то раз работали при – 27. Тут вся работа в доке, в нём столько раз работано, что уже даже подташнивает конкретно. Вода та же. Я тот же. Ну – Сайда и что? Что за кипешь?!
Внутренний голос обиженно поджал губы и отвернулся.
- Ну, я предупреждал. Ни обеспечивающего. Ни страхующего водолаза. Даже страховочного конца нет. Голимый энтузиазм и махровый непрофессионализм.
- Короче – всё как обычно. Не зуди, достал конкретно.
Андрей застегнул куртку и вышел на палубу, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна и рассмотреть во мраке Полярной ночи бирюзовые спутные струи парящей на морозе воды, лениво отбрасываемые огромными винтами…
На буксир из темноты наваливался своей бесконечной стеной башни ПД-42. На палубу еле перебирая ногами по нескользящей палубе и постоянно зевая из тёплого нутра буксира потянулся народ. Буксир брезгливо стараясь не поцарапать глянцевый борт, явно выцеливал небольшой балкончик со скоб трапом на верх. Внутренний голос старательно изображая крайнюю степень деловой озабоченности тут же поинтересовался финансовой стороной вопроса.
- Я дико извиняюсь, Андрюша, а нам это альпинистское восхождение будет как-то оплачиваться, или это так сказать базовое развлечение, автоматически входящее в программу – всё включено на шару?
Андрей не ответил, выцеливая в ночи как ловчее растянуться в шпагате между скользким бортом буксира и согнутыми вусмерть скобами трапа. Внутренний голос не без ядовитого сарказма подбил промежуточный итог, шипя сквозь зубы ледяным воздухом.
- Тамада ссука нереально крут. И конкурсы интересные.
Андрей, улучив момент дотянулся носком стопы до скобы трапа. Где-то между ног треснули штаны. Внутренний голос дошипел в сторону бесконечно чёрного неба, театрально закатив глаза под лоб.
- Бляяяя… На одних штанах тут с вами разоришься…
Андрей наконец то ухватился рукой за ограждение скоб трапа и уверенно перекинул тело на покрытую инеем вертикаль башни дока. Оставалось самое простое – пробить себе грудью дорогу наверх, к теплу и покою.

Сквозь липкую дрёму до слуха едва донеслось бормотание железного громкоговорителя.
- Всплытие стоп! Водолазному специалисту приготовиться к проведению осмотра.
Андрей вытянул затёкшие от сна сидя ноги и сладко потянулся. Не помешала бы чашечка горячего, бодрящего кофе. Внутренний голос тут же попенял без всяких обиняков.
- А сидел бы дома, был бы ещё и стаканчик самогончика. Сейчас уже суббота. Накатил бы и опять спать хлопнулся. Я с тебя валяюсь, Андрюша…
Андрей, размяв затёкшую спину, под холодные взгляды доковских, двинулся в длинный коридор облачаться в свои Донкихотовские заплаты. Ноги цеплялись за пайолы, весь организм протестовал против такого бесчеловечного отношения к базовым физиологическим потребностям. Потянув дверь каптёрки с оборудованием на себя Андрей невольно замер. Внутренний голос по-деловому сухо мгновенно суммировал.
- Один дизель не вывозит, они пообрубали отопление где только можно, вся энергия насосам. Второй дизель в резерве, если первый накроется. Или ты специально в гидрокостюме блох вымораживаешь? Не, ну красавчик однозначно. Я бы ни в жизнь не допёр.
Андрей решительно выдернул сумку с гидрокостюмом из кучи барахла и направился быстрым шагом под вентиляцию возле паровых котлов, там полюбасу должно быть немного теплее, док то без берегового питания чем-то должен отапливаться? Бельё тоже бы под вентилятор кинуть. Сюрприз конечно неприятный…
Ледяной гидрокостюм мгновенно выбрал всё тепло из белья и тела. Внутренний голос успокаивающе прокомментировал и это, ковыряясь спичкой в зубах и внимательно осматривая красные промороженные лица доковских рабочих.
- Да херня, Андрюша. Вода +1 градус, ща согреешься.
Андрей поплевал в маску и полез в корзину. Маска на морозе моментально замёрзла, и вся видимость пропала наглушняк. В темноте за прожекторами взвыл электромоторами невидимый кран и расплывчатые жёлтые огни медленно стали уплывать куда-то вниз, под ноги. Проверив один раз подачу воздуха в лёгочник, Андрей вынул загубник изо рта. Дышать на таком морозе крайне нежелательно, лёгочник может прихватить пресным конденсатом. Отогревать потом долго и муторно. Пожевав свободным ртом Андрей предположил совершенно в Космос.
- Какой такой ещё + 1? Февраль месяц на дворе. Губа мелководная, течения слабые. Промёрзло всё вусмерть. С реки пресняком тянет, всё льдом подзатянуло. Вода -2 -3 железобетонно. Одна радость – видимость как в Средиземке – метров двадцать. 
Вода привычно холодно обняла за плечи. Андрей прополоскал маску и внимательно осмотрелся вокруг. Видимость даже в луче не самого сильного фонарика поражала своей масштабностью и деталировкой. Андрей выскользнул из корзины чёрным чужим, опутанный шлангами в совершенно враждебный, убийственно холодный мир, присматриваясь, с чего удобнее начать. Воздуха вполне хватило бы примерно на час при такой глубине, но судя по температуре воды не надо было быть Вангой что бы понимать, работать надо быстро и решительно. Андрей двинулся к кормовой оконечности, нависшей над стапелем гигантским обросшим дирижаблем махины плав мастерской. Примерившись по перу руля к положению судна над набором стапеля, Андрей посмотрел вверх. На зеркальной поверхности стеклянно чистой воды расходились круги от пузырей воздуха. Полная луна бесцеремонно заглядывала под воду, в попытке подслеповато щурясь рассмотреть детали происходящего. 
- Ну что? Погнали?
Едва пройдя вдоль правого борта метров десять, Андрей довернул влево и внимательно осматривая подушку за подушкой двинулся под киль ПМки. Внутренний голос моментально отреагировал.
- Андрюша, а какого хрена мы так рьяно под киль лезем, ты не в курсе? Ты надеюсь помнишь на зубок, что переходить с борта на борт под килем категорически запрещено Едиными Правилами?
- Так то в шланговом варианте. А мы то в автономке. Никого не ссы. За раз весь корабль пройдём, у носа выйдем.
- А ты под килем то пролезешь? Там метр с небольшим всего…
- Метр двадцать по чертежу.
- Я вот Андрюша смотрю на тебя очень давно и бесконечно умиляюсь каждый раз… За что ты постоянно так геройски бьёшься? А главное - с кем??? Скажи мне по-братски, не выпендривайся.
- С собой я бьюсь прежде всего. За человека в себе.
- А не поздняк уже метаться, а? Все ошибки уже давно сделаны, ничего уже не исправить, не отмолить. Ничего уже не изменить в твоей жизни. Тупо поздно.
- Да согласен я с тобой, уже ничего не исправить… Да и жить то осталось не так-то уж и много. Но, прости… Не могу отказать себе в удовольствии испытать это чувство ещё раз…
- Андрюша! Андрюша!!! Притормози немного – проволока какая-то вон кольцами, запутаемся нахрен!!! Прёшь как кабан в кушнырях, повылазило тебе что ли?!
- Проволока как проволока. Ось у набора плотники пробивали. А убрать руки не дошли. Я приберу сейчас в сторонку…
Андрей, подняв муть и ржавчину со стапель палубы, принялся флегматично собирать кольца проволоки в аккуратную бухту, освобождая себе путь в щель под килем. Внутренний голос, рывком развернувшись на пятках с треском захлопнул за собой дверь. Со стены с грохотом упал пласт белоснежной штукатурки. 
- Всё. Это всё уже без меня! Реально выбешиваешь, Мла!!!
Андрей, смотав весь кусок проволоки и закрепив конец на бухте, надёжно пристроил весь моток внутри стапельного набора. Осмотревшись, поправив груза, Андрей спокойно выдохнул немного своего тепла в стылую воду. 
- Ну вот и славно, трам – пам – пам. Работа в тишине, она намного продуктивнее.
Повыключав не нужные в данный момент отделы мозга, Андрей отрегулировал фокус фонарика и двинулся под киль на левый борт, пытаясь на вдохе мычать про себя ,,Полковнику никто не пишет,, и тщательно запоминать наличие зазоров между корпусом и стапелем, щели в наборе, деформации подушек, отсутствие бандажей…



Унылая дорога лениво заползала в глаза скучным до зевоты чёрно белым кино. Шофёр автобуса беспощадно дымил своим боевым отравляющим Беломором, щурясь на проплывающие мимо сугробы. Ноги после быстрой ходьбы по Сайде согрелись, сон окончательно куда-то пропал вместе с погаными овцами. До милого дома оставалось километров пять. Надо было что-то срочно предпринимать, и Андрей бесцеремонно толкнул локтем в плечо всё ещё дующийся внутренний голос.
- Суббота.
- И чё?
- Чё-чё… Через плечо. Что пить то будем?
- Самогон. И пива разливного возьми. Придурок….




КОНЕЦ.
Снежногорск 2022г.




































 

 

 

 

 

 

 

 

[larosh 6 031]

ДВОЕ



Беззвучно вращаясь в бесконечном мраке Космоса, Земля силилась подставить свой скованный холодом бок пылающему протуберанцами Солнцу… Лучи света не пробивали белоснежную облачность гигантского циклона в высоких широтах планеты. Так и не показавшее свою силу летом, тепло стремительно покидало Приполярные районы, отступая на долгую Полярную ночь…

Едва ориентируясь на еле угадываемые в темноте очертания сопок, размытые в еле-еле сереющем во тьме горизонте стылой тундры, Андрей мерно вышагивал по угольно чёрному, словно отполированному неведомым ювелиром льду. Речь его была неспешна и обстоятельна. Фразы были чётко сформулированы и полновесно звучали в звенящей тишине недвижимого холодного воздуха убийственным монологом:
- Олежбан, посмотри вокруг - какое величие… Какая мощь планетарного масштаба… Какая непередаваемая чистота… Мы несёмся непонятно куда и откуда в этом бескрайнем Космосе на замёрзшей вусмерть глыбе гранита. Человечество на этой глыбе воюет, убивая себе подобных за ресурсы и власть, строит города, пьёт вино, перемалывает зёрна в муку, пишет картины, философствует, размножается, верит во что-то… Тысячелетиями. Мы вот тут с тобой приехали сюда за 300 километров, используя тепловую энергию переработанной нефти и немнго консервированной еды, чтобы поймать реликтовую красную рыбу, просверлив в пока ещё не толстом льду замерзающего озера отверстия немногим больше ста миллиметров. Мы с тобой сейчас буквально и дословно – аборигены. Планетарные аборигены, Олежбан. Только Тундра и мы. Только снег и сопки. Мы практически в открытом Космосе, в Галактике… Предоставленные сами себе… Неповторимые ощущения единения с природой, с планетой, с Космосом… Присмотрись, Олежбан. ОЩУТИ ЭТО. Озеро замёрзло в полный штиль. Лёд как стекло... И до сегодняшнего дня не было ни единого снегопада. Потрясающе вкусный воздух. Это идеальный, чистый мир, существующий сам по себе, в который мы припёрлись как грязные, не мытые животные, со всей своей вонью, со своими жалкими, ничтожными проблемами получения еды, тупыми амбициями и жаждой полового удовлетворения… К примеру, вот ты. Ты - сорняк, Олежбан. Паразит. Вроде живёшь. Вроде растёшь. Вроде семя своё разбрасываешь куда попало и как придётся. А пользы – никакой. Нет выхлопа. От слова вообще. Одно бухло и полностью асоциальный образ жизни. 
Шиба, отвлечённо чавкая что-то редкозубым ртом на закусь, нисколько не смущаясь Андрея, воровато осматривал непроглядно серую мглу озера. Шаркающей походкой шакала Шиба трусил хоть и рядом, но совершенно по своим планам. Его нисколько не задевало то, что говорил Андрей. Не раздражало. Его это вообще никак не касалось. Вполне отчётливо понимая, что его никто не слушает даже в пол уха, Андрей на той же менторской ноте продолжил свои адресованные в пустоту мантры, вышагивая строевым шагом по прозрачному льду:
- Это не моё конечно дело, Олег… Но как вы с Димоном по очереди с одной бабой жили… Это просто ЖЕСТЬ… Что, не судьба была каждому по бабе найти что ли? Я в а#уе с вас, если честно… Оба здоровые взрослые мужики, оба вроде с руками, у обоих какая – никакая, но работа есть. Как так-то?! Это просто пипец, Олежбан… У меня это просто в башке не укладывается…
Шиба вороватым быстрым движением отхлебнул полновесный глоток из пластиковой полторашки, без какой-либо закуски или запивки. Лицо его ни грамма не исказилось, совершенно ничего не выражая. Немного выждав и чуть приотстав, Шиба отвернувшись выдохнул в сторону спиртовый перегар. Чисто из общечеловеческой вежливости по отношению к трезвому Андрею. Андрей, не оборачиваясь, глубоко втянул обеими ноздрями свежий морозный воздух:
- Знаешь, Олег… С годами начинаю понимать законы спартанцев. Выкинули уродца в пропасть и всех делов. Один раз отмучаться… Что за жижу ты там хлещешь? Вонища как от соляра с ацетоном пополам…
Шиба глухо забормотал, немного отнеся руку в сторону и внимательно разглядывая бурое содержимое прозрачной ёмкости:
- С солярой то я конечно лоханулся конкретно… Надо было не экономить, побольше добавить… И не летней, а зимней, до -30… Теплее бы сейчас было.
Андрей резко остановился, совершенно не обращая внимания на остроты Шибы. Повертев головой по еле угадываемому во мраке горизонту, Андрей безапелляционно вынес вердикт:
- Тут где-то… Ручей с Подлодки сюда стреляет, кумжак сюда подходит на нерест, к кислороду поближе. Ну и голец тут же прибежит, икру подъедать. Да он тут и в ручье нормально промышляет, морду наедает – мама не горюй. Колян тут из выходного ручья как-то на червяка выдрал гольца на два с полтиной… Отсюда начнём, рассветёт, понемногу ближе к ручью двинемся. Нам главное свал найти. Весь рып тама. Стоит, нам прогулы пишет…

Андрей опустил на лёд ящик и перехватил ледобур поудобнее. Шиба съёжившись в своей драной фуфайке дежурно отхлебнул из своей ёмкости и принялся внимательно рассматривать нульсовый шведский ледобур, тускло блеснувший сферическими ножами в темноте:
- Андрюхан, скока диаметром сверло?
Бур с характерным шипением провернулся, рассыпая по полированному льду алмазное крошево. На третьем обороте шнек со скрежетом провалился в бездну. Андрей, теряя опору, рефлекторно вскинул широко раскрытые глаза на Шибу:
- Сто пятьдесят. Миллиметров…
Залитый чёрной водой лёд без паузы глухо хрустнул и ушел из-под ног. Раскинув руки пошире, Андрей с трудом остановил погружение на уровне плеч. Перебирая мокрыми, прилипающими на морозе ко льду руками в сторону ящика, Андрей с трудом перевёл перехваченное ледяной водой дыхание. Непроизвольно из самых глубин лёгких облаком горячего пара вырвался совершенно дикий рёв попавшего в ловушку зверя… Едва зацепившийся за край льда Шиба, судорожно покопавшись в своём тряпье аккуратно поставил на лёд прямо перед лицом начатую полторашку. Нашарив под водой начинающей неметь рукой Шибины ватные штаны за задницу, Андрей закинул левую руку локтем на лёд:
- На счёт ,,три,,!!!
Шиба закинул на лёд оба локтя и подтянул ноги к животу:
- Давааай бляяя!!!
Вдохнув поглубже, Андрей что есть силы оттолкнулся от воды по лягушачьи, пытаясь закинуть Шибу за жопу на лёд. В башке ненужным мусором пронеслось – баффины бы не потерять… Дорогие ссука…
Шиба шлёпнулся грудью на лёд, широко раскинув руки. В звенящей тишине гулко треснула тонкая закраина. Шиба медленно сполз в воду с отколовшейся льдины, бережно переставив скрюченными пальцами полторашку чуть дальше от воды:
- Андрюхан, не выбраться… Рук уже не чую…
- Да понял я, понял… Соляр летний… На берег поплыли, пока силы есть, пока одежда не намокла полностью. Тут недалеко через протоку. Вроде… Давай первый, прикрою сзади если что…
Немного поколебавшись, Шиба зацепив со льда полторашку, оттолкнулся от льдины в темноту:
- Соляру хватило бы тока… 

До берега оказалось около 30 метров. Вытолкнув Шибу на камни, Андрей с трудом выбрался сам:
- Ручей сюда аж достаёт, лёд подмыло, вишь даже у берега закраины нет…
Шиба крутился на снегу, пытаясь остатками гнилых зубов открутить крышку замёрзшей полторашки. Речь его и так не особо внятная, еле пробивалась сквозь судорожное клацанье зубов:
- Я в курсе – мать писала… Ещё бы сантим намёрз, лёд держал бы… 
- Олежбан, помчались. Нам одежду не выкрутить, рук уже нет, скрючило. Да и не оденешь ты потом эту одежду… Двигаться надо, иначе замёрзнем нахрен. Идти по берегу километр максимум, до наших следов, где мы на лёд вышли. Там до острова с избой рукой подать, метров восемьсот. Помчались, родной. Двигаться надо как можно быстрее… Иначе кирдык нам, замёрзнем… Давай, давай родной!!!
Шиба всё же как-то отгрыз крышку и по-тихому присосался к заледеневшей бутылке. Андрей подумал было сесть и растереть Шибиной жижей хотя бы ступни ног, но прислушавшись к организму и попытавшись пошевелить пальцами рук, врезал Олегу с размаха:
- Помчались! Помчались! Помчались Мла, Олежбан!!!

Согреться во время рваной ходьбы так и не удалось. Холодная вода на морозе неумолимо забирала остатки тепла. Загнанное сердце билось в истерике, лёгкие разрывал морозный воздух. Но какое-то жалкое подобие баланса температуры тела всё же установилось. Шиба трусил за Андреем, постоянно бубня несвязно свои матюки и не забывая прикладываться к полторашке. Отнять её у него Андрею просто не хватало сил… Хоть какой-то темп развить не давали тяжелые сапоги, налитые водой. Андрей усилием воли пару раз ложился на спину, задирая ноги в сереющее небо. Помогало это слабо, вода не успевала вытечь из сапог, как уже прихватывало ледяным холодом спину. Немного повеселее стало, когда на сером горизонте скудного рассвета показался силуэт покосившейся избушки. Андрей с трудом содрал с себя армейский бушлат снаружи и протиснулся боком в узкую дверь избы. Худой Шиба едва просунувшись в дверь до половины, окончательно остекленел, прижав полторашку к груди обеими руками. Сложив все известные ему матюки в кучу, Андрей, упираясь ногами в порог, затащил Шибу в избушку, ибо по-другому закрыть входную дверь просто не получалось… 
Немного поколебавшись, Андрей сначала раздел до гола Шибу, злорадно выворачивая ему руки как заправский фашист. Потом разделся до гола сам. И только потом, высушив руки, затопил печку. Убедившись, что огонь занялся и запихнув полную печку дров, Андрей свернулся на крошечном столе калачиком. Одна лежанка была занята худым синюшным телом Шибы, вторая – мокрой насквозь одеждой. Едва от печки потянуло теплом, Андрей отключился.

Сознание приходило в голову постепенно, волнами. Первыми мозга почему-то достигли запахи. Перегар Шибы уверенно доминировал даже над печным дымом… Уловив какое-то движение в избе, Андрей попытался открыть глаза. Шиба в зелёного цвета нательном белье что-то увлечённо жарил спиной к Андрею в глубокой сковородке на тёмно вишнёвой от жара печке. Андрей хотел было открыть рот и выразить свою крайнюю степень возмущения, но в пару и дыме от печки отчётливо разглядел залапанную жирными руками полторашку – всё нормуль… Следующими ощущениями оказались тактильные. Андрей почувствовал на теле колющие прикосновения своего шерстяного водолазного свитера. Пощупав руками рукав возле лица, Андрей с удивлением отметил, что рукав сухой. До сознания наконец то дошла боль от скрюченного, затёкшего тела. Непроизвольно застонав, Андрей наконец то осознал, что накрыло его на крошечном столе, свёрнутого калачиком…
Шиба споро обернулся на звук и подхватив жирной пятернёй с изящно оттопыренным кривым мизинцем полторашку, дежурно отхлебнул небольшой глоток. Нечёсаные чёрные волосы жирными прядями закрывали глубоко посаженные бегающие глаза:
- Мы все трое в одном классе учились. Ольга, я и Димон. Мы за ней оба ухаживали, хоть и корефаны были, не разлей водой. Но, замуж она за него пошла… Мы потом так, типа дружили. На заводе не платили. Я бухал. На пенсию по вредности уйти не получилось, завод там что-то намутил мне со стажем. Может, не бухал бы, всё бы нарисовали по-человечески. Но я и на работе синячил. Неделями с завода не уходил. Всё намазано было, рыбу ловил, краба. Спирта было немеряно, у дозиметристов работал. Выперли в конце концов на минимальную пенсию с волчьим билетом, по статье. Я в море с бреками пошел. Краба душили. Когда здоровье кончилось и нас поприжали зелёные, по частным конторам двинул шабашить. Димон к тому времени уже болел. Рак у него был. Как умер, мы понемногу с Ольгой сошлись, живём вместе. Мелкую воспитываем. 
Андрей со скрипом осторожно попытался распрямить ноги. Шиба предупредительно взмахнул руками:
- Стопэ, Андрюхан… Спиртом топлю… Эти дрова последними были.
Еле вращая онемевшей шеей, Андрей с трудом перевёл взгляд на пол. По всей площади избушки, где только можно стояли консервные банки, наполненные горящим Шибиным любимым алкоголем. Голубое, синхронно танцующее от сквозняков пламя создавало непередаваемо романтичную атмосферу зимнего вечера. Андрей поднял глаза на закопчённый потолок и с трудом в куче развешанных на гвоздях и верёвках вещей нашел свои сухие трусы. Вращая шеей в разные стороны и пытаясь распрямить затёкшие ноги Андрей, не поднимая глаз с трудом выдавил из себя как можно вежливее:
- Жаль конечно, Олежбан, что мне так и не довелось выпить с тобой твоей волшебной жижи…. 
Шиба с размаху шлёпнул на стол перед лицом Андрея сковородку с горой тщательно пережаренной тушенки. Без паузы, чётким движением руки, Шиба выдернул из своего рюкзака пятилитровую пластиковую канистру и не переставая чем-то чавкать, привычно прогундосил: 
- Это храброй воды, что ли, Андрюхан? На, много только не пей. Нам ещё на рыбалку утром идти…
Натянув на себя шерстяное бельё, Андрей почувствовал тепло, медленно проникающее в тело. Хотелось что-то сказать, подобающее такому случаю, но в пустую голову почему-то ничего умного не приходило:
- Ледобур утопили…
Шиба, энергично чавкая горячим, ароматным мясом, ходом сверстал план на завтра:
- Я в этом льду дырку пальцем проковыряю на раз, не парься, Андрюхан… Сегодня гуляем, отдыхаем, досушиваемся, а завтра идём на лёд двойку на тройку исправлять. Как там ты говорил? Космический масштаб? 
Андрей дотянулся до мятой, прокопчённой алюминиевой кружки. Задумчиво выколупав пальцем изнутри засохшие неопознанные остатки, Андрей аккуратно налил себе спирта из канистры:
- Ну что, Олежбан, тогда погнали…

[larosh 6 031]

Знакомые улетали в отпуск и оставили ключи от дачи. Ну, там шашлыка если захочется на природе, али грядки прополоть с овощами разными полезными. Да мало ли, для чего еще могут понадобиться ключи от чужой дачи? 
В этот раз ключи понадобились именно для «прополоть». Поскольку все посеянно-посажено и необходимо периодически лелеять насаждения посредством выдирания незапланированных вредных травинок и окапывания кустиков. 
Уезжая, они предупредили, дескать там скотина живет одна, иногда в гости приходит, вы уж его не обижайте. Покормите если чо. И на этой загадочной ноте отбыли на далекие Гавайи. 
Я поначалу удивился столь странным отношениям с соседом. Если он скотина, то на кой мы должны его кормить? Хотя зная добрый нрав друзей, вполне мог допустить что они подкармливали кого то там. Времена, знаете ли такие. Может он и скотина, а человек хороший? 
В общем нам, что полить-прополоть, что полить-прополить-скотину покормить, один фиг. Надо, значит покормим. Может он там типа сторожа? 
В первый же вечер пришел скотина. После звонка на далекие Гавайи с уточнениями и описанием объекта, мы удостоверились, что скотина, тот самый. Точнее правильно сказать – Скотина. Потому, что «Скотина», это было его имя. 
Скотина пришел ровно в восемь, оглядел участок и присев в углу засвистел печальную песню. Песню обманутого и разочарованного в этой жизни существа. Именно после этого мы позвонили и уточнили что оно такое. 
Скотиной оказался бурундук, который регулярно приходил к ним на участок и унылым посвистыванием требовал пожрать. 
На вопрос, а кто же маленького бурундука назвал таким громким и мужественным именем, знакомые смущенно переглядывались и лепетали что то, типа, он сам так представился. 
Как бы то ни было, а Скотина каждый день приходил к ним и пытался высвестить еду. Прям как бродячий музыкант, поющий за пропитание. 
Я до этого, конечно видел бурундуков в лесу, и мультики с их участим тоже. Но вот так, когда из леса выходит бурундук по имени Скотина, приходит к тебе и поет лично для тебя, тут я даже и историй таких не слышал. Может, как в том анекдоте, он получил указание, что «В виду того, что белочек на всех не хватает, теперь твоя очередь идти к людям»? 
В первый вечер мы от щедрот своих навалили ему около крыльца гору семечек. Скотина, увидя кучу, резко подавился нотами и стал судорожно укладывать в рот семена подсолнечника, стараясь соблюдать минимальный коэффициент разрыхления во рту. 
Как показал опыт, для него не существовало понятие «большая куча семечек» Любую кучу он телепортировал куда то в течение, максимум десяти минут. За очередной порцией он возвращался со впалыми, как у узника книги «Эффективная диета», щеками, но через минуту судорожной работы лапок, щеки его приобретали форму, которой позавидовала бы и Саманта Фокс. 
Скотина не боялся ничего и никого. Боялся он только одной вещи, кто семечки когда-нибудь закончатся и тогда пропадет смысл жизни. И поэтому Скотина не позволял им долго залеживаться у крыльца. 
… Что бы телефоны не мешали, мы их складывали кучкой на столе стоявшем на улице. Всегда рядом и слышно, если кто позвонит. 
… Как обычно, вечером, проявляя чудеса пунктуальности, около крыльца появился Скотина. Брезгливо пошкрябов лапкой деревянный настил перед крыльцом он зачем то понюхал свой палец и сосредоточенно глядя в даль уселся на задницу. Настроение у него в этот вечер было сугубо лирическим и пробежав глазами невидимые ноты, Скотина взял самую верхнюю и жалобно засвистел свою «Песнь голода». 
В это время зазвонил телефон лежащий на улице. Я в это время сидел в доме, смотрел телек и позывные Скотины не слышал. Зато услышал телефон. 
В это время супруга, которая слышала и Скотину и телефон, решила, что бурундук существо приоритетное, а на звонок и я могу ответить. С этими, в общем то справедливыми мыслями она высыпала горку семечек перед Скотиной. Наглый менестрель тут же заткнулся и захапал первый транш из кучи. Но в рот положить не успел. Только он открыл свое бездонное забрало как на крыльце показался я и не тратя времени на перебирания ногами по ступенькам, прямо с крыльца сиганул вниз. Подо мной еще плавно проплывали все пять ступенек, как я почувствовал, что воздух как то стал гуще и предчувствие чего то необычного охватило меня со страшной силой. 
Скотину тоже охватило предчувствие необычного. Но только спустя пару секунд. За это время моя туша с грохотом приземлилась на доску, где на другом ее конце мохнатое дарование готовилось вкушать заслуженные лавры. 
Эффект качелей был поразительным. Скотина, все так же с открытым ртом и с полными, как бабка на базаре, лапами семечек, напрочь игнорируя силу притяжения, стремительно взмыл ввысь строго вертикально и с грустным свистом скрылся в низкой облачности. 
Я еще как то мельком отметил, странное дело, бурундуки что то разлетались нынче, к дождю должно быть. 
… Земля торжественно встречала своего сына секунд через несколько. Где он был все это время и что видел, никто так и не узнал. Но судя по расширенным глазам и распушенному и без того не маленькому хвосту видел он много и страшное. Приземлившись на мягкую землю он как диверсант десантированный в тыл врага, беззвучным комком меха сквозанул под крыльцо и исчез. 
А перед крыльцом осталась лежать непочатая кучка семечек, как бы символизируя, сколь недолговечно бывает искусство. 
- Он больше не придет – мнение было единодушным. И никто бы не пришел после несанкционированного посещения стратосферы! 
Стало почему то грустно. Я присел около кучки семечек. Нет, он точно не придет. Автоматически я выцепил глазом крупную семечку на вершине кучки, захватил ее пальцами и громко хрустнул. 
Из под крыльца раздался негодующий свист. Там, растопырив лапы, как борцы сумо перед схваткой, стоял покачиваясь Скотина и смотрел на меня злобными, черными глазками. Хрен тебе, а не мои семечки! - говорили его глаза. И еще многое чего я прочитал в них о себе. 
И я до сих пор удивляюсь, откуда бурундуки знают такие слова?! 
© Сергей КобахE

[larosh 6 031]

На Сямозере*

Отживает век избушка, 
разлохмачен мох седой: 
будто дряхлая старушка 
наклонилась над водой.
Лунным утром, 
скрипнув дверью, 
в лес шагну, 
как в явный сон:  
слышен шум над Сямозерьем, 
шепоток со всех сторон. 
Странный говор лезет в ухо… 
То не рысь зовёт котят,  
не гнусавит копалуха, 
опекая глухарят,
и не ухает нея́сыть  
в заболоченном бору –  
это леший точит лясы, 
встретив Хийси** поутру.  
То не пень спит обгорелый, 
не маячат валуны –  
это идолы карелов 
пьют белёсый свет луны.  
И летит на берег Сяма,  
отражаясь от воды,  
песня древняя саама 
криком чаячьим с гряды. 
_______________________
*Сямозеро – озеро в южной Карелии, по одной из версий 
название связано с жившими здесь в древности саамами. 
**Хийси – в карело-финской мифологии – дух леса.


В избушке

Хоть неблизкое местечко, 
но добрёл-таки едва. 
Всё на месте… Стол и печка.  
И сухие есть дрова. 

Вот и свиделись, избушка. 
Вижу, люд бывает тут.  
На стене – часы с кукушкой
для блезира… Не идут. 

Из гламурного журнала 
сквозь засохший зверобой,
улыбаясь, смотрит Алла,  
вся довольная собой. 

Дождь бормочет за окошком,  
печка пыхает дымком.  
Сохнет мокрая одёжка 
на гвоздях под потолком.

Тьму полночную колышет  
налетевшая гроза.  
Забирается неслышно  
сон в усталые глаза.  

По избушке бродят тени,  
огонёк дрожащий - рыж. 
А за печкой средь поленьев 
шебаршит лесная мышь.

 

 

Сергей Ворошилов

Форелевое

Сергей Ворошилов

 

 

У тропки заветной есть Камень-колдун.    
Здесь песней рассветной встречает падун*,  
здесь речка неистово бьётся в плену, 
здесь рыба пятнистая верит в блесну.
Поток воет-кружится — грозен и чист,   
а в пальцах натруженных — спиннинга хлыст. 

Пусть прячется солнышко в радуге брызг —  
блажен я до донышка, вымокнув вдрызг.    
Срастаюсь с природой и чувствую лишь, 
как пахнет смородиной шумная тишь,
как явь серебристую ткут родники. 
Я выведал быструю тайну реки…   

Вся жизнь, что доселе — лишь сон наяву. 
По речке форелевой к небу плыву.

[larosh 6 031]

Старое, доброе 
Один чувак, окончив мехмат ЛГУ, поступил в аспирантуру. Стипендия — 100 рублей. Слесарь или токарь на заводе имени Кирова получали в разы больше. Когда ему надоело безденежье и нытье молодой жены, он бросил аспирантуру и пошел на завод. В отделе кадров потребовали документ об образовании. Удалось найти только аттестат об окончании восьмилетки. В те суровые времена его направили "доучиваться" в вечернюю школу. А он и не сопротивлялся - один оплачиваемый выходной в неделю никому не повредит. Одно "но" — в вечерней школе приходилось косить под дурачка, что было удобно делать, сидя на "камчатке". Соседом был забулдыга-дворник, все время спавший на уроке. 
Однажды учительница объясняла, что площадь круга равняется квадрату радиуса, умноженному на число "пи". Бывший аспирант ее не слушал. Училка решила его проучить и, подкравшись, громко спросила чувака, чему равняется площадь круга. Тот, погруженный в свой диссер, рассеянно брякнул невпопад: "Пи..." ( это не мат, а буква греческого алфавита, обозначающая в математике отношение длины дуги полуокружности к диаметру). Класс закатился счастливым хохотом здоровых людей, столкнувшихся с дурачком. Когда до чувака дошли ехидные комментарии учительницы, сетовавшей на непроходимую тупость и упреки Создателю сославшему ее в школу рабочей молодежи, аспирант впал в ярость. Выйдя к доске, он расписал ее двойными и тройными интегралами, изобразил предельный переход под знаком интеграла и блестяще доказал, что площадь круга на самом деле "пи", а не "пиэрквадрат", как ошибочно написано в учебниках для средней школы. Рабочий класс впал в анабиоз, оцепенев под шквалом формул и непонятных терминов, а потрясенная училка едва слышно прошептала, обращаясь скорее в вакуум, чем к присутствующим: "Разве это возможно?". На предсмертный хрип внезапно отозвался забулдыга-дворник, мирно дремавший под яростный стук мела по доске: "Чувак, — сказал он, окинув беглым взором испещренную мелом доску. — Предельный переход под знаком двойного интеграла в третьей строке сверху на левой стороне доски запрещен. Он расходится..." 
Немая сцена...

[larosh 6 031]

[larosh 6 031]

Сто друзей 

 

Ста рублей не копил - не умел. 
Ста друзей все равно не имел. 
Ишь чего захотел - сто друзей! 
Сто друзей - это ж целый музей! 
Сто, как Библия, мудрых томов. 
Сто умов. 
Сто высотных домов. 
Сто морей. 
Сто дремучих лесов. 
Ста вселенных заманчивых зов: 
скажешь слово одно - 
и оно 
повторится на сто голосов. 
Ах, друзья, 
вы мудры, как Сократ. 
Вы мудрее Сократа стократ. 
Только я ведь и сам не хочу, 
чтобы сто меня рук - по плечу. 
Ста сочувствий искать не хочу. 
Ста надежд хоронить не хочу. 
У витрин, у ночных витражей, 
ходят с ружьями сто сторожей, 
и стоит выше горных кряжей 
одиночество в сто этажей. 

 

Юрий Левитанский

[larosh 6 031]

Плохие стали зеркала,
Неверно как-то отражают,
Меня так грубо искажают —
Пародия их просто зла.
Я помню — много лет назад
Получше делать их умели,
И на меня из них смотрели
Мои весёлые глаза,
Фигуры стройный силуэт,
Лицо живое, молодое
И симпатичное такое -
Теперь таких зеркал уж нет.
Хотя с тех пор прошли года,
В себе не чувствую изъянов,
Всё так же полон мыслей, планов,
Душа как прежде молода.
Зеркал же новых злая гладь,
Куда порой смотрю я сдуру,
Какую-то карикатуру
Теперь вдруг стала рисовать.
В жестокой глубине стекла
Почти седой и лысоватый,
В морщинах весь, слегка пузатый...
Плохие стали зеркала!
__________________________

Андрей Дементьев

[larosh 6 031]

Кто понял жизнь тот больше не спешит,
Смакует каждый миг и наблюдает,
Как спит ребёнок, молится старик,
Как дождь идёт и как снежинки тают.
В обыкновенном видит красоту,
В запутанном простейшее решенье,
Он знает, как осуществить мечту,
Он любит жизнь и верит в воскресенье,
Он понял то, что счастье не в деньгах,
И их количество от горя не спасет,
Но кто живёт с синицею в руках,
Свою жар-птицу точно не найдет
Кто понял жизнь, тот понял суть вещей,
Что совершенней жизни только смерть,
Что знать, не удивляясь, пострашней,
Чем что-нибудь не знать и не уметь.

 

Омар Хайям