larosh

Наверное пора заканчивать бродить по жидкой воде. Утром -5. Вода 4, р. Свирь н нижний бьеф. Нарвал аргументдо 84 и члпитейлы 23 см. На покушать поймалось.

Сто друзей Ста рублей не копил - не умел. Ста друзей все равно не имел. Ишь чего захотел - сто друзей! Сто друзей - это ж целый музей! Сто, как Библия, мудрых томов. Сто умов. Сто высотных домов. Сто морей. Сто дремучих лесов. Ста вселенных заманчивых зов: скажешь слово одно - и оно повторится на сто голосов. Ах, друзья, вы мудры, как Сократ. Вы мудрее Сократа стократ. Только я ведь и сам не хочу, чтобы сто меня рук - по плечу. Ста сочувствий искать не хочу. Ста надежд хоронить не хочу. У витрин, у ночных витражей, ходят с ружьями сто сторожей, и стоит выше горных кряжей одиночество в сто этажей. Юрий Левитанский

Старое, доброе Один чувак, окончив мехмат ЛГУ, поступил в аспирантуру. Стипендия — 100 рублей. Слесарь или токарь на заводе имени Кирова получали в разы больше. Когда ему надоело безденежье и нытье молодой жены, он бросил аспирантуру и пошел на завод. В отделе кадров потребовали документ об образовании. Удалось найти только аттестат об окончании восьмилетки. В те суровые времена его направили "доучиваться" в вечернюю школу. А он и не сопротивлялся - один оплачиваемый выходной в неделю никому не повредит. Одно "но" — в вечерней школе приходилось косить под дурачка, что было удобно делать, сидя на "камчатке". Соседом был забулдыга-дворник, все время спавший на уроке. Однажды учительница объясняла, что площадь круга равняется квадрату радиуса, умноженному на число "пи". Бывший аспирант ее не слушал. Училка решила его проучить и, подкравшись, громко спросила чувака, чему равняется площадь круга. Тот, погруженный в свой диссер, рассеянно брякнул невпопад: "Пи..." ( это не мат, а буква греческого алфавита, обозначающая в математике отношение длины дуги полуокружности к диаметру). Класс закатился счастливым хохотом здоровых людей, столкнувшихся с дурачком. Когда до чувака дошли ехидные комментарии учительницы, сетовавшей на непроходимую тупость и упреки Создателю сославшему ее в школу рабочей молодежи, аспирант впал в ярость. Выйдя к доске, он расписал ее двойными и тройными интегралами, изобразил предельный переход под знаком интеграла и блестяще доказал, что площадь круга на самом деле "пи", а не "пиэрквадрат", как ошибочно написано в учебниках для средней школы. Рабочий класс впал в анабиоз, оцепенев под шквалом формул и непонятных терминов, а потрясенная училка едва слышно прошептала, обращаясь скорее в вакуум, чем к присутствующим: "Разве это возможно?". На предсмертный хрип внезапно отозвался забулдыга-дворник, мирно дремавший под яростный стук мела по доске: "Чувак, — сказал он, окинув беглым взором испещренную мелом доску. — Предельный переход под знаком двойного интеграла в третьей строке сверху на левой стороне доски запрещен. Он расходится..." Немая сцена...

На Сямозере* Отживает век избушка, разлохмачен мох седой: будто дряхлая старушка наклонилась над водой. Лунным утром, скрипнув дверью, в лес шагну, как в явный сон: слышен шум над Сямозерьем, шепоток со всех сторон. Странный говор лезет в ухо… То не рысь зовёт котят, не гнусавит копалуха, опекая глухарят, и не ухает нея́сыть в заболоченном бору – это леший точит лясы, встретив Хийси** поутру. То не пень спит обгорелый, не маячат валуны – это идолы карелов пьют белёсый свет луны. И летит на берег Сяма, отражаясь от воды, песня древняя саама криком чаячьим с гряды. _______________________ *Сямозеро – озеро в южной Карелии, по одной из версий название связано с жившими здесь в древности саамами. **Хийси – в карело-финской мифологии – дух леса. В избушке Хоть неблизкое местечко, но добрёл-таки едва. Всё на месте… Стол и печка. И сухие есть дрова. Вот и свиделись, избушка. Вижу, люд бывает тут. На стене – часы с кукушкой для блезира… Не идут. Из гламурного журнала сквозь засохший зверобой, улыбаясь, смотрит Алла, вся довольная собой. Дождь бормочет за окошком, печка пыхает дымком. Сохнет мокрая одёжка на гвоздях под потолком. Тьму полночную колышет налетевшая гроза. Забирается неслышно сон в усталые глаза. По избушке бродят тени, огонёк дрожащий - рыж. А за печкой средь поленьев шебаршит лесная мышь. Сергей Ворошилов Форелевое Сергей Ворошилов У тропки заветной есть Камень-колдун. Здесь песней рассветной встречает падун*, здесь речка неистово бьётся в плену, здесь рыба пятнистая верит в блесну. Поток воет-кружится — грозен и чист, а в пальцах натруженных — спиннинга хлыст. Пусть прячется солнышко в радуге брызг — блажен я до донышка, вымокнув вдрызг. Срастаюсь с природой и чувствую лишь, как пахнет смородиной шумная тишь, как явь серебристую ткут родники. Я выведал быструю тайну реки… Вся жизнь, что доселе — лишь сон наяву. По речке форелевой к небу плыву.

Знакомые улетали в отпуск и оставили ключи от дачи. Ну, там шашлыка если захочется на природе, али грядки прополоть с овощами разными полезными. Да мало ли, для чего еще могут понадобиться ключи от чужой дачи? В этот раз ключи понадобились именно для «прополоть». Поскольку все посеянно-посажено и необходимо периодически лелеять насаждения посредством выдирания незапланированных вредных травинок и окапывания кустиков. Уезжая, они предупредили, дескать там скотина живет одна, иногда в гости приходит, вы уж его не обижайте. Покормите если чо. И на этой загадочной ноте отбыли на далекие Гавайи. Я поначалу удивился столь странным отношениям с соседом. Если он скотина, то на кой мы должны его кормить? Хотя зная добрый нрав друзей, вполне мог допустить что они подкармливали кого то там. Времена, знаете ли такие. Может он и скотина, а человек хороший? В общем нам, что полить-прополоть, что полить-прополить-скотину покормить, один фиг. Надо, значит покормим. Может он там типа сторожа? В первый же вечер пришел скотина. После звонка на далекие Гавайи с уточнениями и описанием объекта, мы удостоверились, что скотина, тот самый. Точнее правильно сказать – Скотина. Потому, что «Скотина», это было его имя. Скотина пришел ровно в восемь, оглядел участок и присев в углу засвистел печальную песню. Песню обманутого и разочарованного в этой жизни существа. Именно после этого мы позвонили и уточнили что оно такое. Скотиной оказался бурундук, который регулярно приходил к ним на участок и унылым посвистыванием требовал пожрать. На вопрос, а кто же маленького бурундука назвал таким громким и мужественным именем, знакомые смущенно переглядывались и лепетали что то, типа, он сам так представился. Как бы то ни было, а Скотина каждый день приходил к ним и пытался высвестить еду. Прям как бродячий музыкант, поющий за пропитание. Я до этого, конечно видел бурундуков в лесу, и мультики с их участим тоже. Но вот так, когда из леса выходит бурундук по имени Скотина, приходит к тебе и поет лично для тебя, тут я даже и историй таких не слышал. Может, как в том анекдоте, он получил указание, что «В виду того, что белочек на всех не хватает, теперь твоя очередь идти к людям»? В первый вечер мы от щедрот своих навалили ему около крыльца гору семечек. Скотина, увидя кучу, резко подавился нотами и стал судорожно укладывать в рот семена подсолнечника, стараясь соблюдать минимальный коэффициент разрыхления во рту. Как показал опыт, для него не существовало понятие «большая куча семечек» Любую кучу он телепортировал куда то в течение, максимум десяти минут. За очередной порцией он возвращался со впалыми, как у узника книги «Эффективная диета», щеками, но через минуту судорожной работы лапок, щеки его приобретали форму, которой позавидовала бы и Саманта Фокс. Скотина не боялся ничего и никого. Боялся он только одной вещи, кто семечки когда-нибудь закончатся и тогда пропадет смысл жизни. И поэтому Скотина не позволял им долго залеживаться у крыльца. … Что бы телефоны не мешали, мы их складывали кучкой на столе стоявшем на улице. Всегда рядом и слышно, если кто позвонит. … Как обычно, вечером, проявляя чудеса пунктуальности, около крыльца появился Скотина. Брезгливо пошкрябов лапкой деревянный настил перед крыльцом он зачем то понюхал свой палец и сосредоточенно глядя в даль уселся на задницу. Настроение у него в этот вечер было сугубо лирическим и пробежав глазами невидимые ноты, Скотина взял самую верхнюю и жалобно засвистел свою «Песнь голода». В это время зазвонил телефон лежащий на улице. Я в это время сидел в доме, смотрел телек и позывные Скотины не слышал. Зато услышал телефон. В это время супруга, которая слышала и Скотину и телефон, решила, что бурундук существо приоритетное, а на звонок и я могу ответить. С этими, в общем то справедливыми мыслями она высыпала горку семечек перед Скотиной. Наглый менестрель тут же заткнулся и захапал первый транш из кучи. Но в рот положить не успел. Только он открыл свое бездонное забрало как на крыльце показался я и не тратя времени на перебирания ногами по ступенькам, прямо с крыльца сиганул вниз. Подо мной еще плавно проплывали все пять ступенек, как я почувствовал, что воздух как то стал гуще и предчувствие чего то необычного охватило меня со страшной силой. Скотину тоже охватило предчувствие необычного. Но только спустя пару секунд. За это время моя туша с грохотом приземлилась на доску, где на другом ее конце мохнатое дарование готовилось вкушать заслуженные лавры. Эффект качелей был поразительным. Скотина, все так же с открытым ртом и с полными, как бабка на базаре, лапами семечек, напрочь игнорируя силу притяжения, стремительно взмыл ввысь строго вертикально и с грустным свистом скрылся в низкой облачности. Я еще как то мельком отметил, странное дело, бурундуки что то разлетались нынче, к дождю должно быть. … Земля торжественно встречала своего сына секунд через несколько. Где он был все это время и что видел, никто так и не узнал. Но судя по расширенным глазам и распушенному и без того не маленькому хвосту видел он много и страшное. Приземлившись на мягкую землю он как диверсант десантированный в тыл врага, беззвучным комком меха сквозанул под крыльцо и исчез. А перед крыльцом осталась лежать непочатая кучка семечек, как бы символизируя, сколь недолговечно бывает искусство. - Он больше не придет – мнение было единодушным. И никто бы не пришел после несанкционированного посещения стратосферы! Стало почему то грустно. Я присел около кучки семечек. Нет, он точно не придет. Автоматически я выцепил глазом крупную семечку на вершине кучки, захватил ее пальцами и громко хрустнул. Из под крыльца раздался негодующий свист. Там, растопырив лапы, как борцы сумо перед схваткой, стоял покачиваясь Скотина и смотрел на меня злобными, черными глазками. Хрен тебе, а не мои семечки! - говорили его глаза. И еще многое чего я прочитал в них о себе. И я до сих пор удивляюсь, откуда бурундуки знают такие слова?! © Сергей КобахE

Мудрый старшина В свое время, когда я служил в армии, у нас был мудрый старшина. И когда мы, однажды, спросили его, почему, собственно, в этой жизни в общем, и в нашей конкретной службе в частности, все так сурово, и чуть что, сразу марш бросок в ОЗК, "бигус" этот драный и наряды вне очереди. Тогда он хитро усы подкрутил, и привел нам простой и доходчивый пример: Вот смотрите, сказал он: вам в столовой наливают щи. Хорошие, таки, наваристые. И вроде все должны быть сыты и довольны, и вроде всем одной поварешкой раздавали... Но! Одному чуть больше досталось, другому наоборот чуть не долили. Кому то шмат мяса жирнее, а кому-то картошка с "глазком". Кто-то вообще щи не любит, а кто-то - любит, но со сметаной. Вроде хотели хорошо сделать, а в итоге зависть, обида, недовольство, и через это страдает дух товарищества, атмосфера в коллективе и эффективность подразделения в целом. Невозможно сделать всем хорошо одинаково и сразу. А вот если вместо щей "бигус", то все сразу другими красками играет, ибо дрянь эту ненавидят все, причем абсолютно одинаково так как нету в солдатской душе предела ненависти к этому продукту, а бесконечность, как известно, равна бесконечности. И завидовать тому, что кто-то во время забега в ОЗК меньше упрел в этом "химгандоне" тоже не получается, а уж обижаться что кому то досталось больше нарядов чем тебе тем более. Вот и выходит, что равенство, справедливость, и воинское товарищество возможны только в таких усовиях. И не только воинское. Любое. Потому что когда вокруг плохо, то вроде как все в одной лодке, вместе и плечом к плечу. А чуть только похорошело, то сразу начинается социальное неравенство, классовая ненависть и расовая нетерпимость. А потом мы вышли на плац, и отжимались пока в глазах не потемнело, а разум не достиг просветления, ибо нефиг старшине тупые вопросы задавать после ужина. ————————————————————— Вместо всяких там женских тренингов по привлечению и удержанию мужчин и обучения срамотище разной, каждой одинокой тётке надо дать в руки удочку. Удочка - неотразимый афродизиак. Я купила удочку в подарок папе, немного погуляла с ней по городу и получила столько же внимания, сколько за весь предыдущий год. Один мужичок, ничего так, справный, был готов жениться на мне прямо в маршрутке и лепетал нежно про какой-то флюркарбон. Может, из Бальмонта цитировал, я не знаю. Больше внимания я получала, только гуляя с ледобуром. Но тогда меня ещё и побаивались. Наталия Кочелаева

ДВОЕ Беззвучно вращаясь в бесконечном мраке Космоса, Земля силилась подставить свой скованный холодом бок пылающему протуберанцами Солнцу… Лучи света не пробивали белоснежную облачность гигантского циклона в высоких широтах планеты. Так и не показавшее свою силу летом, тепло стремительно покидало Приполярные районы, отступая на долгую Полярную ночь… Едва ориентируясь на еле угадываемые в темноте очертания сопок, размытые в еле-еле сереющем во тьме горизонте стылой тундры, Андрей мерно вышагивал по угольно чёрному, словно отполированному неведомым ювелиром льду. Речь его была неспешна и обстоятельна. Фразы были чётко сформулированы и полновесно звучали в звенящей тишине недвижимого холодного воздуха убийственным монологом: - Олежбан, посмотри вокруг - какое величие… Какая мощь планетарного масштаба… Какая непередаваемая чистота… Мы несёмся непонятно куда и откуда в этом бескрайнем Космосе на замёрзшей вусмерть глыбе гранита. Человечество на этой глыбе воюет, убивая себе подобных за ресурсы и власть, строит города, пьёт вино, перемалывает зёрна в муку, пишет картины, философствует, размножается, верит во что-то… Тысячелетиями. Мы вот тут с тобой приехали сюда за 300 километров, используя тепловую энергию переработанной нефти и немнго консервированной еды, чтобы поймать реликтовую красную рыбу, просверлив в пока ещё не толстом льду замерзающего озера отверстия немногим больше ста миллиметров. Мы с тобой сейчас буквально и дословно – аборигены. Планетарные аборигены, Олежбан. Только Тундра и мы. Только снег и сопки. Мы практически в открытом Космосе, в Галактике… Предоставленные сами себе… Неповторимые ощущения единения с природой, с планетой, с Космосом… Присмотрись, Олежбан. ОЩУТИ ЭТО. Озеро замёрзло в полный штиль. Лёд как стекло... И до сегодняшнего дня не было ни единого снегопада. Потрясающе вкусный воздух. Это идеальный, чистый мир, существующий сам по себе, в который мы припёрлись как грязные, не мытые животные, со всей своей вонью, со своими жалкими, ничтожными проблемами получения еды, тупыми амбициями и жаждой полового удовлетворения… К примеру, вот ты. Ты - сорняк, Олежбан. Паразит. Вроде живёшь. Вроде растёшь. Вроде семя своё разбрасываешь куда попало и как придётся. А пользы – никакой. Нет выхлопа. От слова вообще. Одно бухло и полностью асоциальный образ жизни. Шиба, отвлечённо чавкая что-то редкозубым ртом на закусь, нисколько не смущаясь Андрея, воровато осматривал непроглядно серую мглу озера. Шаркающей походкой шакала Шиба трусил хоть и рядом, но совершенно по своим планам. Его нисколько не задевало то, что говорил Андрей. Не раздражало. Его это вообще никак не касалось. Вполне отчётливо понимая, что его никто не слушает даже в пол уха, Андрей на той же менторской ноте продолжил свои адресованные в пустоту мантры, вышагивая строевым шагом по прозрачному льду: - Это не моё конечно дело, Олег… Но как вы с Димоном по очереди с одной бабой жили… Это просто ЖЕСТЬ… Что, не судьба была каждому по бабе найти что ли? Я в а#уе с вас, если честно… Оба здоровые взрослые мужики, оба вроде с руками, у обоих какая – никакая, но работа есть. Как так-то?! Это просто пипец, Олежбан… У меня это просто в башке не укладывается… Шиба вороватым быстрым движением отхлебнул полновесный глоток из пластиковой полторашки, без какой-либо закуски или запивки. Лицо его ни грамма не исказилось, совершенно ничего не выражая. Немного выждав и чуть приотстав, Шиба отвернувшись выдохнул в сторону спиртовый перегар. Чисто из общечеловеческой вежливости по отношению к трезвому Андрею. Андрей, не оборачиваясь, глубоко втянул обеими ноздрями свежий морозный воздух: - Знаешь, Олег… С годами начинаю понимать законы спартанцев. Выкинули уродца в пропасть и всех делов. Один раз отмучаться… Что за жижу ты там хлещешь? Вонища как от соляра с ацетоном пополам… Шиба глухо забормотал, немного отнеся руку в сторону и внимательно разглядывая бурое содержимое прозрачной ёмкости: - С солярой то я конечно лоханулся конкретно… Надо было не экономить, побольше добавить… И не летней, а зимней, до -30… Теплее бы сейчас было. Андрей резко остановился, совершенно не обращая внимания на остроты Шибы. Повертев головой по еле угадываемому во мраке горизонту, Андрей безапелляционно вынес вердикт: - Тут где-то… Ручей с Подлодки сюда стреляет, кумжак сюда подходит на нерест, к кислороду поближе. Ну и голец тут же прибежит, икру подъедать. Да он тут и в ручье нормально промышляет, морду наедает – мама не горюй. Колян тут из выходного ручья как-то на червяка выдрал гольца на два с полтиной… Отсюда начнём, рассветёт, понемногу ближе к ручью двинемся. Нам главное свал найти. Весь рып тама. Стоит, нам прогулы пишет… Андрей опустил на лёд ящик и перехватил ледобур поудобнее. Шиба съёжившись в своей драной фуфайке дежурно отхлебнул из своей ёмкости и принялся внимательно рассматривать нульсовый шведский ледобур, тускло блеснувший сферическими ножами в темноте: - Андрюхан, скока диаметром сверло? Бур с характерным шипением провернулся, рассыпая по полированному льду алмазное крошево. На третьем обороте шнек со скрежетом провалился в бездну. Андрей, теряя опору, рефлекторно вскинул широко раскрытые глаза на Шибу: - Сто пятьдесят. Миллиметров… Залитый чёрной водой лёд без паузы глухо хрустнул и ушел из-под ног. Раскинув руки пошире, Андрей с трудом остановил погружение на уровне плеч. Перебирая мокрыми, прилипающими на морозе ко льду руками в сторону ящика, Андрей с трудом перевёл перехваченное ледяной водой дыхание. Непроизвольно из самых глубин лёгких облаком горячего пара вырвался совершенно дикий рёв попавшего в ловушку зверя… Едва зацепившийся за край льда Шиба, судорожно покопавшись в своём тряпье аккуратно поставил на лёд прямо перед лицом начатую полторашку. Нашарив под водой начинающей неметь рукой Шибины ватные штаны за задницу, Андрей закинул левую руку локтем на лёд: - На счёт ,,три,,!!! Шиба закинул на лёд оба локтя и подтянул ноги к животу: - Давааай бляяя!!! Вдохнув поглубже, Андрей что есть силы оттолкнулся от воды по лягушачьи, пытаясь закинуть Шибу за жопу на лёд. В башке ненужным мусором пронеслось – баффины бы не потерять… Дорогие ссука… Шиба шлёпнулся грудью на лёд, широко раскинув руки. В звенящей тишине гулко треснула тонкая закраина. Шиба медленно сполз в воду с отколовшейся льдины, бережно переставив скрюченными пальцами полторашку чуть дальше от воды: - Андрюхан, не выбраться… Рук уже не чую… - Да понял я, понял… Соляр летний… На берег поплыли, пока силы есть, пока одежда не намокла полностью. Тут недалеко через протоку. Вроде… Давай первый, прикрою сзади если что… Немного поколебавшись, Шиба зацепив со льда полторашку, оттолкнулся от льдины в темноту: - Соляру хватило бы тока… До берега оказалось около 30 метров. Вытолкнув Шибу на камни, Андрей с трудом выбрался сам: - Ручей сюда аж достаёт, лёд подмыло, вишь даже у берега закраины нет… Шиба крутился на снегу, пытаясь остатками гнилых зубов открутить крышку замёрзшей полторашки. Речь его и так не особо внятная, еле пробивалась сквозь судорожное клацанье зубов: - Я в курсе – мать писала… Ещё бы сантим намёрз, лёд держал бы… - Олежбан, помчались. Нам одежду не выкрутить, рук уже нет, скрючило. Да и не оденешь ты потом эту одежду… Двигаться надо, иначе замёрзнем нахрен. Идти по берегу километр максимум, до наших следов, где мы на лёд вышли. Там до острова с избой рукой подать, метров восемьсот. Помчались, родной. Двигаться надо как можно быстрее… Иначе кирдык нам, замёрзнем… Давай, давай родной!!! Шиба всё же как-то отгрыз крышку и по-тихому присосался к заледеневшей бутылке. Андрей подумал было сесть и растереть Шибиной жижей хотя бы ступни ног, но прислушавшись к организму и попытавшись пошевелить пальцами рук, врезал Олегу с размаха: - Помчались! Помчались! Помчались Мла, Олежбан!!! Согреться во время рваной ходьбы так и не удалось. Холодная вода на морозе неумолимо забирала остатки тепла. Загнанное сердце билось в истерике, лёгкие разрывал морозный воздух. Но какое-то жалкое подобие баланса температуры тела всё же установилось. Шиба трусил за Андреем, постоянно бубня несвязно свои матюки и не забывая прикладываться к полторашке. Отнять её у него Андрею просто не хватало сил… Хоть какой-то темп развить не давали тяжелые сапоги, налитые водой. Андрей усилием воли пару раз ложился на спину, задирая ноги в сереющее небо. Помогало это слабо, вода не успевала вытечь из сапог, как уже прихватывало ледяным холодом спину. Немного повеселее стало, когда на сером горизонте скудного рассвета показался силуэт покосившейся избушки. Андрей с трудом содрал с себя армейский бушлат снаружи и протиснулся боком в узкую дверь избы. Худой Шиба едва просунувшись в дверь до половины, окончательно остекленел, прижав полторашку к груди обеими руками. Сложив все известные ему матюки в кучу, Андрей, упираясь ногами в порог, затащил Шибу в избушку, ибо по-другому закрыть входную дверь просто не получалось… Немного поколебавшись, Андрей сначала раздел до гола Шибу, злорадно выворачивая ему руки как заправский фашист. Потом разделся до гола сам. И только потом, высушив руки, затопил печку. Убедившись, что огонь занялся и запихнув полную печку дров, Андрей свернулся на крошечном столе калачиком. Одна лежанка была занята худым синюшным телом Шибы, вторая – мокрой насквозь одеждой. Едва от печки потянуло теплом, Андрей отключился. Сознание приходило в голову постепенно, волнами. Первыми мозга почему-то достигли запахи. Перегар Шибы уверенно доминировал даже над печным дымом… Уловив какое-то движение в избе, Андрей попытался открыть глаза. Шиба в зелёного цвета нательном белье что-то увлечённо жарил спиной к Андрею в глубокой сковородке на тёмно вишнёвой от жара печке. Андрей хотел было открыть рот и выразить свою крайнюю степень возмущения, но в пару и дыме от печки отчётливо разглядел залапанную жирными руками полторашку – всё нормуль… Следующими ощущениями оказались тактильные. Андрей почувствовал на теле колющие прикосновения своего шерстяного водолазного свитера. Пощупав руками рукав возле лица, Андрей с удивлением отметил, что рукав сухой. До сознания наконец то дошла боль от скрюченного, затёкшего тела. Непроизвольно застонав, Андрей наконец то осознал, что накрыло его на крошечном столе, свёрнутого калачиком… Шиба споро обернулся на звук и подхватив жирной пятернёй с изящно оттопыренным кривым мизинцем полторашку, дежурно отхлебнул небольшой глоток. Нечёсаные чёрные волосы жирными прядями закрывали глубоко посаженные бегающие глаза: - Мы все трое в одном классе учились. Ольга, я и Димон. Мы за ней оба ухаживали, хоть и корефаны были, не разлей водой. Но, замуж она за него пошла… Мы потом так, типа дружили. На заводе не платили. Я бухал. На пенсию по вредности уйти не получилось, завод там что-то намутил мне со стажем. Может, не бухал бы, всё бы нарисовали по-человечески. Но я и на работе синячил. Неделями с завода не уходил. Всё намазано было, рыбу ловил, краба. Спирта было немеряно, у дозиметристов работал. Выперли в конце концов на минимальную пенсию с волчьим билетом, по статье. Я в море с бреками пошел. Краба душили. Когда здоровье кончилось и нас поприжали зелёные, по частным конторам двинул шабашить. Димон к тому времени уже болел. Рак у него был. Как умер, мы понемногу с Ольгой сошлись, живём вместе. Мелкую воспитываем. Андрей со скрипом осторожно попытался распрямить ноги. Шиба предупредительно взмахнул руками: - Стопэ, Андрюхан… Спиртом топлю… Эти дрова последними были. Еле вращая онемевшей шеей, Андрей с трудом перевёл взгляд на пол. По всей площади избушки, где только можно стояли консервные банки, наполненные горящим Шибиным любимым алкоголем. Голубое, синхронно танцующее от сквозняков пламя создавало непередаваемо романтичную атмосферу зимнего вечера. Андрей поднял глаза на закопчённый потолок и с трудом в куче развешанных на гвоздях и верёвках вещей нашел свои сухие трусы. Вращая шеей в разные стороны и пытаясь распрямить затёкшие ноги Андрей, не поднимая глаз с трудом выдавил из себя как можно вежливее: - Жаль конечно, Олежбан, что мне так и не довелось выпить с тобой твоей волшебной жижи…. Шиба с размаху шлёпнул на стол перед лицом Андрея сковородку с горой тщательно пережаренной тушенки. Без паузы, чётким движением руки, Шиба выдернул из своего рюкзака пятилитровую пластиковую канистру и не переставая чем-то чавкать, привычно прогундосил: - Это храброй воды, что ли, Андрюхан? На, много только не пей. Нам ещё на рыбалку утром идти… Натянув на себя шерстяное бельё, Андрей почувствовал тепло, медленно проникающее в тело. Хотелось что-то сказать, подобающее такому случаю, но в пустую голову почему-то ничего умного не приходило: - Ледобур утопили… Шиба, энергично чавкая горячим, ароматным мясом, ходом сверстал план на завтра: - Я в этом льду дырку пальцем проковыряю на раз, не парься, Андрюхан… Сегодня гуляем, отдыхаем, досушиваемся, а завтра идём на лёд двойку на тройку исправлять. Как там ты говорил? Космический масштаб? Андрей дотянулся до мятой, прокопчённой алюминиевой кружки. Задумчиво выколупав пальцем изнутри засохшие неопознанные остатки, Андрей аккуратно налил себе спирта из канистры: - Ну что, Олежбан, тогда погнали…

САЙДА. - Ну что, пенсионер союзного значения? – Внутренний голос даже не скрывал издёвки. – Нарезало плечико баллончиком? А это ещё баллончик пустой. Воздухом набьют, он на три кило тяжелее будет. Андрей остановился и осторожно развернулся на скользкой дороге в сторону цеха. Большую часть пути он уже проделал. До энергопроизводства оставалось метров сто пятьдесят, никак не более. Так же осторожно развернувшись по направлению к энергопроизводству, Андрей подкинул баллон на затёкшем плече. - Этот баллон НАТОвский - восемнадцать литров. Если воздуха забьют давлением двести килограмм, то он тяжелее станет почти на пятёру. Я обратно его в цех не понесу. На КДП в каптёрку закину. Туда с компрессорной сто метров иди всего. Так что не ссы никого… Внутренний голос вальяжно откинулся на воображаемое кресло, зажав в самом уголке рта гаванскую сигару, смоченную в армянском коньяке. - Ну, это конечно радикально меняет всю картину. Позвоночник сразу обретает вторую молодость и непревзойдённую гибкость, сердце работает как немецкий дизель на американском соляре, а давление просто как у космонавта после вручения второй звезды Героя Советского Союза. Андрей, немного примерившись, чтобы не упасть на наледи у порога, осторожно толкнул дверь носком грубого рабочего ботинка. Оставалось самое простое – найти начальника производства, забить баллон и оттащить его по этому гололёду на ПКДП. - А я тебе говорил! – торжествующе заключил внутренний голос. – Не хрен было туда в такую холодрыгу переться с баллоном. Тебе что, больше всех надо, ты что, Павка Корчагин? Тебе что, за это приплачивают отдельно? Я признаться, ни разу в жизни не слышал, что бы за баранье упрямство кто-то кому-то приплачивал. Ты тут безусловно впереди планеты всей – первопроходец. Челюскин Мла на всю голову. – Гаванская сигара рывком лихо перекочевала в противоположный угол рта. Андрей, нащупав на дороге ногами нескользкое место, скинул баллон с плеча и принялся копаться в карманах фуфайки. Экран телефона конкретно отпотел от физических упражнений исключительно против леденящего душу ветра и пришлось копаться во всех карманах в поисках сухого кусочка ветоши. Абонент ответил почти сразу, привычно рублёной фразой. Андрей потратил пару секунд, чтобы точно сформулировать свои проблемы. - Анатолич, на энергопроизводстве нет переходников на мой баллон. Юра, когда уезжал, всё забрал с собой. В трубке с досадой скрипнуло. - Что ж ты раньше то молчал? Ну да ладно уж… С обеда приходи в четвёртый цех, в кабинет начальника, я там буду. Образец резьбы возьми с собой, будем что-то думать. - Ну вот! – Воспрял внутренний голос. – Дотащить баллон до цеха. Перекусить пакетом казённого молока, сбегать на КДП, взять редуктор и бодрыми скачками целый километр по морозу против ветра бежать в четвёртый цех. Всё как ты любишь! Отличная кардио тренировка для тупого пенсионера с избыточным весом. Пробздишься что надо. Андрей спрятал телефон в глубины фуфайки и примерившись закинул баллон на привычное место. – Любишь ты сала за шкварник залить…. На ПКДП вообще по ходу забежать. Мла, тоже мне драма в трёх половых актах – в четвёртый цех сбегать… И весу то лишнего у меня всего семь кило, не паникуй. Сало на пузе водолаза - это ж дополнительный утеплитель. Да и не такой уж я и тупой. Нууу….. Хотя тут да, есть пара нюансов…. Андрей бился вместе с Анатоличем об костяной лоб зама 4 цеха. Ему всё было абсолютно фиолетово – водолазные работы, постановка в док ПМки, зам директора по подготовке производства и лично Андрей в грязной фуфайке. Анатолич уже было вспотел бодаясь, как в кабинет решительно вошел Олег, собственно мастер, волею производственной необходимости назначенный организовать изготовление этого самого злосчастного штуцера. Андрей облегчённо выдохнул – Олегу ничего объяснять не надо, Олег сам кому хочешь объяснит на раз – два. - Ну, какие сегодня проблемы? – Олег деловито устроился за столом, внимательно оглядывая всех присутствующих. - Вот такой штуцер надо изготовить, вот с такой гайкой – Андрей бережно вытащил из пакета клубок шлангов редуктора. Олег повертел штуцер в руках и замерил штангелем диаметр резьбовой части. - Резьба дюймовая? - Да, Олег, дюймовая. Я оставлю всё это для образца. Только попрошу предельно аккуратно, вещь крайне ответственная. - Понятно. По срокам как обычно – надо было ещё вчера? – В голосе Олега холодной искоркой проскочила грустная нотка безысходности. – Из бронзы, под сварку аргоном? - Олег, вот почему я люблю с тобой общаться – тебе абсолютно ничего не надо разжевывать. – Андрей облегчённо выдохнул и принялся застёгивать фуфайку. - В море выходил? Рыба то пошла? Там, если что будет… За штуцер завтра звони к обеду. - Будет, будет Олег, чуть потеплеет, всё будет. Я постараюсь. Выходя из кабинета Анатолич локтем в бок толкнул Андрея. - Ты там это, по рыбе и на меня рассчитывай тоже. - Анатолич, само собой… Андрей с попутным ветром потрусил мелкой рысью в сторону своего цеха. Не забыть бы на энергопроизводстве ниппель с гайкой под их компрессор взять. Предстояло ещё где-то надыбать и по-тихому украсть кусок медной трубки и что самое хлопотное – договориться со сваркой, мягко массируя вымя капризному Антошке. Антошка суетливо собирался на заказ, делая вид, что не замечает Андрея. Андрей, вальяжно устроившись на толстом куске войлока в драном кресле, задумчиво ковырял закинув ногу на ногу остро отточенным ножом брюхо вяленой густеры, тщательно не замечая Антошку. Чешуя брызгала во все стороны на бетонный пол перламутровыми конфетти, янтарный жир стекал блестящими полосами по пальцам Андрея. Когда Андрей во второй раз облизал все свои пальцы по кругу, Антошка дрогнул. - Не сиди над душой, мне некогда тебе варить, меня на заказе уже пол часа ждут. Завтра Серый выходит с учёбы, завтра он тебе и заварит. А от рыбки мог бы хвостик и оставить, между прочим. Андрей, мелко потряхивая кистью левой руки, за самый уголок, чтобы не заляпать жиром, вытащил из кармана пакетик со второй густерой, заметно покрупнее и потолще. Антошка замер в стойке и шумно сглотнул. Запах рыбы уже распространился на весь сварочный участок… - Бляяяя… Давай уже свою сраную трубу, старый злобный садист! Все нервы уже вымотал с утра пораньше!!! Андрей не спеша спрятал остатки своей трапезы в пакетик и вытер насухо руки. Из-за двери на свет Божий появилась уже подготовленная и зачищенная, только что удачно стыренная в нагляк медная трубка. Андрей в вразвалочку, солидно подошел к сварочному столу. - Нервы, Антоша, надо тщательно беречь смолоду. А то вырастешь большой и превратишься в такую же как я, неуравновешенную, старую истеричку. Невольно растянувшись в улыбке от уха до уха Антошка потянул шланги со стойки. - Ща, мы тебе аргоном закатаем. Бронза надеюсь? Давление то какое будет в трубе? - Двести килограмм на каждый ядри его мать сантиметр. Воздух. - Так это для твоих водолазных дел? Тогда с тебя ещё два краба!!! - Антоша, мамина мама, у меня складывается стойкое впечатление что до неуравновешенной старой истерички ты никогда не доживёшь. - Это ещё почему?! - Жаба тебя задавит, Антоша. Жа - ба. Баллон привычно резал правое плечо. В левой руке трубка. Привычный ветер в морду и голимый лёд под ногами. Внутренний голос тут же лениво потягиваясь и позёвывая принялся за вынесение мозга. - Не, ну однозначно молодец. Не прошло и два дня, как ты почти справился. Ща тебя ещё пару раз пошлют и дело в шляпе. - С чего это меня должны послать? Я звонил, Анатолич звонил, все предупреждены. - Ох и наивный ты лошара, Андрюша. Столько лет живёшь на белом свете, а так ничему и не научился… Славик метался по компрессорной мелким бесом вокруг Андрея. - Нет воздуха! Компрессор ещё только прогревается, а я тут вообще один остался!!! Внутренний голос лениво процедил через губу: - Ну, хорошо, что хоть штуцер подошел как родной, спасибо Олегу. А остальное как я тебе и докладывал голосом, причём собственным - НЕРПА… Андрей, сцепив зубы принялся вытаскивать из кармана телефон. Зам директора по организации производства это вам не фунт изюма ребята, ща вас накроет как Солнцепёком… - Анатолич, у нас опять проблема. Пересчитав всё по пятому разу, Андрей немного успокоился. Внутренний голос тут же небрежно, через губу вставил свои пять копеек. - Фонарик. - ЧТО ФОНАРИК? Вот он лежит. - А ты его заряжал, дурик? - Что его заряжать, день уже светлый, солнце над горизонтом поднялось. Успеем отработать по светлому, с запасом. - А кто тебе сказал, что работать будем по светлому? Андрей дёрнул фонарик из сумки за шнурок крепления и повертев в руках, вынул аккумуляторы. Зарядник лежал дома на тумбочке. На всякий случай тщательно поковырявшись в носу, Андрей переспросил у внутреннего голоса. - Всё? - А я-то откуда знаю? Это ты у нас водолаз. - Чё тогда путаешься между ног?! - На каком – каком языке ты это мне ,,спасибо” сказал?! - Ой! Всё, даже не начинай!!! В кармане заверещал телефон и внутренний диалог закончился ничем. Андрей, раздраженно посмотрев на незнакомый номер нервно бросил в трубку. - Да! - Здравствуйте, это Александр, строитель. По поводу водолазных работ на пятницу. Где вас забирать, где водолазное оборудование грузить? У вас же всё готово? - Ну да, всё готово. Оборудование на КДП. Или буксир меня заберёт с КДП, или я до буксира как-то доберусь на дежурке. Выходим на яму, краном на док забрасываемся. Работаем. Всё. Начало то во сколько? - Начинаем в три часа, в ночь с пятницы на субботу. Вы где живёте? Ну, куда машину то за вами присылать? Внутренний голос обиженно поджав губы с треском захлопнул за собой воображаемую дверь. Андрей, скрипнув зубами, принялся продираться дальше сквозь невнятную логику строителя. - Зачем машину? Я с вечера на заводе останусь, у меня в каптёрке диван есть, заодно поспать успею. - Эээээ…. Так вас на Сайду с завода забирать? Это мне значит, надо срочно пропуск на вывоз оборудования оформлять… - НА САЙДУ??? Внутренний голос с пинка распахнул запертую дверь. С треском отлетели щепки, на пол упал покорёженный замок. Внутренний голос, едва просунувшись в дверной проём расплылся в самодовольной улыбке и показал не без изящества согнутый из крепких пальцев фак. - Ну да. Док будет в пятницу уже в Сайде. Постановка будет по плану в 4 утра. Так что? Список оборудования у вас есть? Диктуйте, тянуть дальше некуда… Андрей с шумом присел на продавленный диван. Таскать ночью всё оборудование по Сайде до плавпричала ему вовсе не улыбалось. Это километра полтора минимум. Груза – 28 килограмм. Баллон с воздухом 25. Гидрокостюм. Жилет – компенсатор, перчатки, ласты, маска. Бельё водолазное! Две полных сумки одного только барахла, плюс груза и баллон. Дотащить – пол беды. Потом ещё на буксир загружать. Ночью никого не найдёшь в помощники, док будет стоять уже на яме. Закинуть всё это на док с буксира – это отдельная сага про Геракла и Сизифа вместе взятых. Пока будешь таскать, силы уйдут, вспотеешь. А потом в мокром белье работать… - Саша. Давай сделаем всё по-человечески. Я прямо сейчас заброшу всё оборудование на док, чтобы ночью в Сайде не заниматься в суете всякой хернёй непотребной. Меня заберёшь от ГАИ городского. Без пяти три я выйду. - Я понял тебя на пятёрочку, Андрей. Да, так действительно будет проще. Ну, у меня всё тогда. Контрольный созвон в пятницу днём. Андрей упорно таращился в тёмный потолок, тщетно пытаясь представить себе хоть какую ни будь паршивую овцу, чтобы тут же её сосчитать. Овцы, как и полагается упрямым животным никак не представлялись, хоть убей. Повертевшись так и сяк, Андрей было двинулся по тёмному коридору к холодильнику. Но не спящий внутренний голос тут же сделал стойку. - За-ши-бись у нас водолаз к ночным спускам готовится! Первачком лакируется, сучара… Андрей рефлекторно отдёрнул руки от холодильника. - Аааа… Так спуски ночные?! Ну, тогда да, тогда уж как-то надо перетерпеть без самогончика… Пошатавшись по кухне, поразглядывав в окно свой персональный кусочек полярной ночи под одиноким фонарём, Андрей, уныло шлёпая тапками по пяткам поплёлся обратно на диван, тщательно перематывать одеяло с левой ноги на правую. Внутренний голос, обильно испортив воздух в комнате, тут же заснул как убитый. Андрей с матюками полез открывать окно и проветривать комнату… Движка Газели было совсем не слышно за скрипом снега под колёсами. Тёмно серый фургон замер на повороте, подслеповато уткнувшись не растаявшими фарами в заваленное снегом крыльцо ГАИ. Андрей засунулся на переднее сиденье, точно зная, что где-то под ним стоит дополнительная печка. - Командир, два счётчика - погнали в Панораму. Убелённый сединой водитель, сочно пыхнув смятой Беломориной, без объявления войны вдруг вальяжно ответил на твёрдой латыни. - Alea jacta est, мой друг. Погоним мы на Сайду в темпе вальса. Оборудование то где грузить? Оценив по достоинству латынь от шофёра газели в три часа ночи, посреди засыпанного снегом Снежногорска, Андрей согласно кивнул головой. - Вот ведь уговорил, чёрт красноречивый… На Сайду так на Сайду. Нигде ничего грузить не надо, всё на доке уже. Водитель тут же, совершенно не напрягаясь перешел на русский народный фольклор, философски тщательно просасывая Беломорину ядрёным дымом. - Баба с возу – легче паровозу. Ледяной воздух осторожно протянул свои плотные струи по лицу Андрея. Задёрнув молнию куртки до упора вверх, в свете фар Газели, Андрей осмотрелся вокруг. Вымороженная Сайда встретила мёртвой тишиной Полярной ночи. Ряды засыпанных снегом машин, затемнённые здания, редкие фонари освещения, отсутствие хоть какого-то движения. Ни собак, ни птиц. Кладбище атомного флота Великой Империи. Невдалеке открылась дверка корейской малолитражки. Андрей догадался – Саша, строитель. Вдохнув ещё пару раз промороженного в стекло воздуха Андрей, махнув на прощание водиле Газели, двинулся к входу в КПП. Внутренний голос зябко поёживаясь, подвернул голову Андрея чуть левее, на бегущую в ночи строку табло. - Ща, ща. One moment please… Андрей невольно сбавил шаг и напрягся. Внутренний голос переходил на иностранные языки довольно редко. Как правило в попытке акцентированно привлечь внимание. Табло на КПП красиво подсвечивая красным светом сугробы перед КПП пробежало перед глазами информацией о радиационном фоне, о необходимости иметь пропуск в зону строгого радиоактивного контроля, о возможности выкупить путёвки в Крым от профсоюза за треть цены и наконец то разродилось показаниями текущей температуры. Андрей внутренне присвистнул. - 17 градусов… - По Цельсию. – Тут же совершенно бессмысленно уточнил внутренний голос. - Может Газель не отпускать? - Нырять в Газели - явно не вариант. – Рассеяно отмахнулся Андрей. – Пошли уже… ,,Водолазные спуски без специальной подготовки зимой проводятся до температуры максимум минус 10 градусов…,, - Услужливо напомнил внутренний голос нейтральным тоном выдержку из Единых Правил. – И вообще, водолаз вправе отказаться от выполнения спусков без указания причин. Андрей дождался, пока Саша стянет с замёрзшей руки скукоженную перчатку и крепко пожал тонкую, слабую руку рафинированного интеллигента. - Погнали? - Да, буксир уже движки прогрел, док на яме. Начинаем. Роскошный буксир ,,Рим – Москва,, встретил ядерным светом светодиодных прожекторов, заманчивым теплом камбуза и запахом сгоревшей по стандартам ЕВРО 4 солярки. В тепле Андрей расстегнул куртку и вальяжно развалился на итальянском диване, в пол глаза пытаясь рассмотреть интерьер выполненного исключительно из полированной нержавейки камбуза. Сознание в тепле тут же мягко поплыло в поисках баранов, досматривать последний сон. Андрей было провалился в сладкую дрёму, но внутренний голос бесцеремонно выдернул его за жабры к холодной действительности. - И что? Ты вот так запросто будешь нырять в Сайде? - Ну. Я водолаз. Прикинь. - В незнакомом месте, в такой мороз? - А в чём проблема? Мы с тобой как-то раз работали при – 27. Тут вся работа в доке, в нём столько раз работано, что уже даже подташнивает конкретно. Вода та же. Я тот же. Ну – Сайда и что? Что за кипешь?! Внутренний голос обиженно поджал губы и отвернулся. - Ну, я предупреждал. Ни обеспечивающего. Ни страхующего водолаза. Даже страховочного конца нет. Голимый энтузиазм и махровый непрофессионализм. - Короче – всё как обычно. Не зуди, достал конкретно. Андрей застегнул куртку и вышел на палубу, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна и рассмотреть во мраке Полярной ночи бирюзовые спутные струи парящей на морозе воды, лениво отбрасываемые огромными винтами… На буксир из темноты наваливался своей бесконечной стеной башни ПД-42. На палубу еле перебирая ногами по нескользящей палубе и постоянно зевая из тёплого нутра буксира потянулся народ. Буксир брезгливо стараясь не поцарапать глянцевый борт, явно выцеливал небольшой балкончик со скоб трапом на верх. Внутренний голос старательно изображая крайнюю степень деловой озабоченности тут же поинтересовался финансовой стороной вопроса. - Я дико извиняюсь, Андрюша, а нам это альпинистское восхождение будет как-то оплачиваться, или это так сказать базовое развлечение, автоматически входящее в программу – всё включено на шару? Андрей не ответил, выцеливая в ночи как ловчее растянуться в шпагате между скользким бортом буксира и согнутыми вусмерть скобами трапа. Внутренний голос не без ядовитого сарказма подбил промежуточный итог, шипя сквозь зубы ледяным воздухом. - Тамада ссука нереально крут. И конкурсы интересные. Андрей, улучив момент дотянулся носком стопы до скобы трапа. Где-то между ног треснули штаны. Внутренний голос дошипел в сторону бесконечно чёрного неба, театрально закатив глаза под лоб. - Бляяяя… На одних штанах тут с вами разоришься… Андрей наконец то ухватился рукой за ограждение скоб трапа и уверенно перекинул тело на покрытую инеем вертикаль башни дока. Оставалось самое простое – пробить себе грудью дорогу наверх, к теплу и покою. Сквозь липкую дрёму до слуха едва донеслось бормотание железного громкоговорителя. - Всплытие стоп! Водолазному специалисту приготовиться к проведению осмотра. Андрей вытянул затёкшие от сна сидя ноги и сладко потянулся. Не помешала бы чашечка горячего, бодрящего кофе. Внутренний голос тут же попенял без всяких обиняков. - А сидел бы дома, был бы ещё и стаканчик самогончика. Сейчас уже суббота. Накатил бы и опять спать хлопнулся. Я с тебя валяюсь, Андрюша… Андрей, размяв затёкшую спину, под холодные взгляды доковских, двинулся в длинный коридор облачаться в свои Донкихотовские заплаты. Ноги цеплялись за пайолы, весь организм протестовал против такого бесчеловечного отношения к базовым физиологическим потребностям. Потянув дверь каптёрки с оборудованием на себя Андрей невольно замер. Внутренний голос по-деловому сухо мгновенно суммировал. - Один дизель не вывозит, они пообрубали отопление где только можно, вся энергия насосам. Второй дизель в резерве, если первый накроется. Или ты специально в гидрокостюме блох вымораживаешь? Не, ну красавчик однозначно. Я бы ни в жизнь не допёр. Андрей решительно выдернул сумку с гидрокостюмом из кучи барахла и направился быстрым шагом под вентиляцию возле паровых котлов, там полюбасу должно быть немного теплее, док то без берегового питания чем-то должен отапливаться? Бельё тоже бы под вентилятор кинуть. Сюрприз конечно неприятный… Ледяной гидрокостюм мгновенно выбрал всё тепло из белья и тела. Внутренний голос успокаивающе прокомментировал и это, ковыряясь спичкой в зубах и внимательно осматривая красные промороженные лица доковских рабочих. - Да херня, Андрюша. Вода +1 градус, ща согреешься. Андрей поплевал в маску и полез в корзину. Маска на морозе моментально замёрзла, и вся видимость пропала наглушняк. В темноте за прожекторами взвыл электромоторами невидимый кран и расплывчатые жёлтые огни медленно стали уплывать куда-то вниз, под ноги. Проверив один раз подачу воздуха в лёгочник, Андрей вынул загубник изо рта. Дышать на таком морозе крайне нежелательно, лёгочник может прихватить пресным конденсатом. Отогревать потом долго и муторно. Пожевав свободным ртом Андрей предположил совершенно в Космос. - Какой такой ещё + 1? Февраль месяц на дворе. Губа мелководная, течения слабые. Промёрзло всё вусмерть. С реки пресняком тянет, всё льдом подзатянуло. Вода -2 -3 железобетонно. Одна радость – видимость как в Средиземке – метров двадцать. Вода привычно холодно обняла за плечи. Андрей прополоскал маску и внимательно осмотрелся вокруг. Видимость даже в луче не самого сильного фонарика поражала своей масштабностью и деталировкой. Андрей выскользнул из корзины чёрным чужим, опутанный шлангами в совершенно враждебный, убийственно холодный мир, присматриваясь, с чего удобнее начать. Воздуха вполне хватило бы примерно на час при такой глубине, но судя по температуре воды не надо было быть Вангой что бы понимать, работать надо быстро и решительно. Андрей двинулся к кормовой оконечности, нависшей над стапелем гигантским обросшим дирижаблем махины плав мастерской. Примерившись по перу руля к положению судна над набором стапеля, Андрей посмотрел вверх. На зеркальной поверхности стеклянно чистой воды расходились круги от пузырей воздуха. Полная луна бесцеремонно заглядывала под воду, в попытке подслеповато щурясь рассмотреть детали происходящего. - Ну что? Погнали? Едва пройдя вдоль правого борта метров десять, Андрей довернул влево и внимательно осматривая подушку за подушкой двинулся под киль ПМки. Внутренний голос моментально отреагировал. - Андрюша, а какого хрена мы так рьяно под киль лезем, ты не в курсе? Ты надеюсь помнишь на зубок, что переходить с борта на борт под килем категорически запрещено Едиными Правилами? - Так то в шланговом варианте. А мы то в автономке. Никого не ссы. За раз весь корабль пройдём, у носа выйдем. - А ты под килем то пролезешь? Там метр с небольшим всего… - Метр двадцать по чертежу. - Я вот Андрюша смотрю на тебя очень давно и бесконечно умиляюсь каждый раз… За что ты постоянно так геройски бьёшься? А главное - с кем??? Скажи мне по-братски, не выпендривайся. - С собой я бьюсь прежде всего. За человека в себе. - А не поздняк уже метаться, а? Все ошибки уже давно сделаны, ничего уже не исправить, не отмолить. Ничего уже не изменить в твоей жизни. Тупо поздно. - Да согласен я с тобой, уже ничего не исправить… Да и жить то осталось не так-то уж и много. Но, прости… Не могу отказать себе в удовольствии испытать это чувство ещё раз… - Андрюша! Андрюша!!! Притормози немного – проволока какая-то вон кольцами, запутаемся нахрен!!! Прёшь как кабан в кушнырях, повылазило тебе что ли?! - Проволока как проволока. Ось у набора плотники пробивали. А убрать руки не дошли. Я приберу сейчас в сторонку… Андрей, подняв муть и ржавчину со стапель палубы, принялся флегматично собирать кольца проволоки в аккуратную бухту, освобождая себе путь в щель под килем. Внутренний голос, рывком развернувшись на пятках с треском захлопнул за собой дверь. Со стены с грохотом упал пласт белоснежной штукатурки. - Всё. Это всё уже без меня! Реально выбешиваешь, Мла!!! Андрей, смотав весь кусок проволоки и закрепив конец на бухте, надёжно пристроил весь моток внутри стапельного набора. Осмотревшись, поправив груза, Андрей спокойно выдохнул немного своего тепла в стылую воду. - Ну вот и славно, трам – пам – пам. Работа в тишине, она намного продуктивнее. Повыключав не нужные в данный момент отделы мозга, Андрей отрегулировал фокус фонарика и двинулся под киль на левый борт, пытаясь на вдохе мычать про себя ,,Полковнику никто не пишет,, и тщательно запоминать наличие зазоров между корпусом и стапелем, щели в наборе, деформации подушек, отсутствие бандажей… Унылая дорога лениво заползала в глаза скучным до зевоты чёрно белым кино. Шофёр автобуса беспощадно дымил своим боевым отравляющим Беломором, щурясь на проплывающие мимо сугробы. Ноги после быстрой ходьбы по Сайде согрелись, сон окончательно куда-то пропал вместе с погаными овцами. До милого дома оставалось километров пять. Надо было что-то срочно предпринимать, и Андрей бесцеремонно толкнул локтем в плечо всё ещё дующийся внутренний голос. - Суббота. - И чё? - Чё-чё… Через плечо. Что пить то будем? - Самогон. И пива разливного возьми. Придурок…. КОНЕЦ. Снежногорск 2022г.

Мало стал читать , будет что то интересное - обязательно

Сосны навстречу скользят, тянется змейкой лыжня. Азимут с вечера взят, в синие дали маня. Настом раскинулся март. Можно ли дома сидеть?! Гонит весенний азарт в белый простор — молодеть, с соснами в вальсе кружить, став хоть немного добрей... В марте зовут чертежи* сказочных птиц — глухарей. Мчусь я в желанье простом — видеть, как ранней весной снег вышивает крестом древний отшельник лесной, видеть, как в рыжем снегу нежится солнце, и я знаю, что точно смогу страсть утолить без ружья. Знаю, что где-то найду новый охотничий рай... Первопроходцем иду в дикий заснеженный край. _____________________________ *Чертежи (охотн.) — следы от распущенных крыльев, оставляемые на снегу токующим глухарём. Сергей Ворошилов

* * * Алеет закат, как флажковый шёлк. Разносится вой над кручей. Я – голос свободы. Я – дикий волк. И я убивать приучен. Бежит моя стая, ступая в след, к деревне походкой мерной. Щенки прибылые не знают бед, что знали с волчицей верной. Мне снится кошмаром двуногий враг, картечь заросла под кожей. Мне грезятся зубы его собак: я их ненавижу тоже. Зловеще гремит в тишине засов. Погасли огни в деревне. Ночная охота на подлых псов – такой наш обычай древний. Пусть ветер разносит о стае весть. Безжалостность – волчье кредо. Жестокою будет лесная месть приблудам, кто предков предал. Но что это?! Люди! Какая вонь! Кому в эту ночь не спится?! Гремя, обжигает меня огонь. И падает мать-волчица. Я весь окровавлен, пробита грудь. В беспамятстве снег глотаю и вижу, бежит сквозь ночную муть к оврагу, спасаясь, стая. Шатаюсь. Он взводит опять курки. Узнал его. Ну, скорее! Прыжок. Умираю, сомкнув клыки, на вражьей хрипящей шее. Сергей Ворошилов

Александру Ширвиндту - 87. Он говорит: «К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются… Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен. Но умиротворения нет…Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало.. Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным.. В общем, диагноз – «старость средней тяжести». В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит». А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать. Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов. Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках. – Сколько вам лет? – говорит. – Да вот, – говорю, – четыреста будет. – Мы, значит, ровесники, я младше вас на год. Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите». Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю: – Во-первых, коленки болят утром. – А у меня, наоборот, вечером. Что еще? – Одышка. – Ну это нормально. – Я стал быстро уставать. – Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть. И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить? На прощание я сказал, что бросил курить. Он посмотрел на меня через золотые очки: – Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть.. Я поцеловал его в грамоты и ушел. Гений. Написал великий Маркес — Я бы никогда не променял своих больших друзей, свою прекрасную жизнь, мою любимую семью на менее седые волосы или более плоский живот. По мере того, как я старел, я стал более дружелюбным и менее критичным к себе. Я стал моим другом... Я не виню себя за то, что съел лишнее печенье, не застелил постель или купил что-то глупое, в котором я не нуждался. У меня есть право на беспорядок и экстравагантность. Я видел, как многие дорогие друзья покинули этот мир слишком рано, прежде, чем осознали великую свободу старения... Кто будет винить меня, если я решу читать или играть на своем компьютере до четырех и спать до полудня?.. Кто сделает меня счастливее, если я буду в постели или перед телевизором столько, сколько захочу?.. Я буду танцевать под эти чудесные хиты 70-х и 80-х, и в то же время мне захочется плакать о потерянной любви... Я иду. Если я захочу, я пойду по пляжу в шортах, слишком натянутых на дряблом теле, и самозабвенно нырну в волны, несмотря на осуждающие взгляды других... Они тоже постареют. Я знаю, что иногда что-то забываю, но есть некоторые вещи в жизни, о которых просто следует забывать!.. Я помню важные вещи. Конечно, с годами мое сердце разбивалось много раз. Но разбитые сердца дают нам силы, понимание и сострадание. Сердце, которое никогда не страдало, безупречно и бесплодно и никогда не познает радости быть несовершенным. Мне повезло, что я прожил достаточно долго, и мои седые волосы и юношеский смех навсегда остались на моем лице. Многие никогда не смеялись, многие умерли, прежде чем их волосы посеребрились. Когда вы становитесь старше, вам легче быть позитивным. Тебя волнует меньше то, что о тебе думают другие. Я больше не сомневаюсь в себе. Я заслужил право ошибаться. Итак, отвечая на ваш вопрос, нравится ли мне быть старым, я отвечу: — Мне нравится человек, которым я стал. Я не буду жить вечно, но пока я все еще здесь, я не буду тратить время на то, чтобы сожалеть о том, что могло быть, или беспокоиться о том, что будет. И если захочу, то каждый день буду есть десерт» Александр Ширвиндт Поспорим мы с судьбой ещё не раз. Года текут, как талая водица, А раз мы можем пить, так выпьем и за нас, За наши нестареющие лица!

* * * Налетели, скуля, ветра. Одиноко. Тоскливо. Пусто. Чёрным глазом глядит «вчера», голой веткой моргая грустно. Паутинится дней быльё, память нить в лабиринте ищет... Я случайно нашёл своё очень старое костровище. Я увидел так ясно вдруг, как потухшую сигаретку мой навечно ушедший друг зажигает костровой веткой... Как смеётся, кормя собак, а в ночи говорит о звёздах... Шапку тискает в хруст кулак, взгляд упёрся в ноябрь морозный. Сыплет стужа снежком седым, а я слышу, как друг без злобы всё ворчит, отгоняя дым, мол, здоровье отнял Чернобыль... Вот и новый огонь дрожит, лижет пламя снежинок стаю. И снежинки летели жить, а приходится просто таять. Ох, не спится, а в путь с утра, растревожила память чувства. Как живое, глядит «вчера», огоньками моргая грустно. Сергей Ворошилов

* * * Растерзали собаку волки. Смолкла песня в разгаре гона. Резанул по груди осколком вопль собачий с мольбой и стоном. Всё поняв, так спешил охотник на подмогу, стреляя в воздух, что одежду порвал в лохмотья. Спотыкался... Но поздно, поздно... Строчка гона и кляксы крови. Жирной точкой кричит ошейник, тот, защитный, цвета моркови*, где измятый сник можжевельник. Будто камень упал на сердце, взвыл по-волчьи осенний ветер, ущипнуло за горло перцем. Ох, не мило ничто на свете... Тянут гуси в небесных лужах, отзывается болью плач их. А охотник лишь видит ужас в одиноких глазах собачьих. Вспоминает щенка смешного, как тот ласково лижет руку, как впервые поднял косого, постигая отцов науку. Сколько было в собаке страсти, как звенели от песен зори. Поздно. В тучу багряной масти село солнце. Эх, горе–горе... И прощальный салют дуплетом горсть хвоинок срывает с сосен. Плачет жалобно сойка где-то, да роняет слезинку осень. Барабанит дробь дятел-плотник. И грустит о былом округа... Одинокий стоит охотник. Потерял он сегодня друга. ________________________________ *При охоте на зайца, стараясь уберечь гончих от волков, охотники часто надевают на собак яркие защитные ошейники, снабжённые снаружи металлическими шипами. Сергей Ворошилов.

Во чудак человек, а мысли не приходили, что я не знаю о гостевых домиках в 50 км, потому как они мне не нужны? Ах да, поселок за Олонцом называется ИльинскИЙ😃.

Нехорошо это.😡

Извините, поправлю, все таки Сортавала и Рускеала.

А вы знаете, - сказал москвич, старший научный сотрудник физико-химического института им. Л.Я. Карпова, - что если лампочку засунуть в рот, то обратно вытащить уже не получится? Оба его соседа в один голос: - Быть такого не может, раз входит, то и выходить должна! И в качестве подтверждения такому простому аргументу представитель Института экспериментальной метеорологии из Обнинска идёт в туалет, тщательно моет с мылом лампочку и сует себе в рот. Но вынуть, к сожалению не может. Через некоторое время потерпевшего охватывает паника, один из учёных вызывает такси и все втроём под заинтересованные взгляды повидавшего виды таксиста едут в дежурный травмопункт, что в парке им. Т.Г. Шевченко. В те времена среди народа ходили рассказы и легенды о Бермудском треугольнике, НЛО и разных пришельцах. Медсестра недавно закончила медучилище, была ещё не совсем опытная. Увидев человекообразное существо с красными глазами, сильно пахнущим рыбой, хрипящим что-то невнятное и с металлическим цоколем лампочки, торчащим изо рта, она страшно испугалась и обмерла. Слабой рукой показала в сторону кабинета хирурга. Заходят к нему втроём. Тот врач опытный, нажимает какие-то точки за челюстью, чтобы снять спазм. Зубы разжимаются, лампочка вынимается, но рот не закрывается. Хирург объясняет, что, мол, так и должно быть, мышцы то ли перегружены, то ли еще что, но через 30-40 минут все будет в порядке. И вообще, алкоголь лучше закусывать чем-то съедобным, а стеклом и металлом не желательно. Хотя… и это в трудные времена может быть «закусью». С улыбкой в глазах обтирает лампочку салфеткой, смоченной спиртом, и отдает одному из соучастников. Выходят, садятся в ждущее такси. Второй физик из оппонентов, представитель Главной геофизической обсерватории, задумчиво: - М-да, тем не менее, такого не должно быть, это чистой воды психология! И засовывает лампочку себе в рот. В районе киностудии разворачивают такси, едут обратно в травмопункт, откачивают медсестру, идут к хирургу, узнают много лестного о пьяных самодеятельных факирах, сующих себе лампочки в пасть, забирают лампочку, едут обратно. Таксист уже весьма и весьма заинтересованно косится на двух ротозеев на заднем сидении и спрашивает физика, затравившего ситуацию, что с ними такое. Москвич объясняет, показывая лампочку. Таксист не верит, вынимает платок, тщательно протирает лампочку, проверяет на себе. Разворачивает машину в районе театра музкомедии, опять едет в травмопункт. Сестру даже не пытаются откачать, ночное нашествие пришельцев ей выдержать непросто.Заходят к хирургу, тот мрачно совершает привычное дело и разбивает лампочку со словами: - А то я всю ночь из вас эту пакость доставать буду! Приезжают к гостинице. Москвич предлагает таксисту пересидеть у них в номере пока не закончится спазм – ездить в таком состоянии опасно, да и непривычно для будущих клиентов. Подходят к дежурному на входных дверях. Долго единственно уцелевший физик объясняет ситуацию, их пропускают. Через некоторое время в номере появляется швейцар с лампочкой во рту. По проторенной дорожке таксист с москвичом и новой жертвой приезжают в травмопункт. Медсестра со своего места не поднимается, голова лежит на дежурном столике, плечи вздрагивают, слышны приглушенные всхлипывания. Сразу же идут к хирургу. Дверь закрыта, стучатся. Открывает хирург с торчащим изо рта цоколем электрической лампочки!!!))

Притча «Никогда не разговаривай с ослами» Ослик сказал тигру: — Трава синяя. Тигр ответил: — Нет, трава зеленая! Вспыхнул спор, и они пошли ко льву – лесному царю, чтобы разрешить свои разногласия. Еще до того, как они добрались до места в лесу, где лев сидел на своем троне, ослик начал кричать: — Ваше Величество, а правда ли, что трава синяя? Лев ответил: — Да, правда, трава синяя. Осёл обрадовался и продолжил: — Тигр со мной не согласен, спорит и раздражает меня. Пожалуйста, накажите его. Царь зверей объявил: — Тигр будет наказан 5 годами молчания. Осёл радостно подпрыгнул и пошел дальше, довольно повторяя: — Трава синяя, трава синяя... Тигр, приняв свое наказание, спросил у льва: — Ваше Величество, за что вы меня наказали? Ведь трава зеленая? Лев ответил: — Действительно, трава зеленая. Удивленный тигр спросил: — Тогда почему же вы наказываете меня? Лев ответил: — Это не имеет никакого отношения к тому, какая трава - синяя или зеленая. Наказание ты получил из-за того, что такое храброе и умное животное как Тигр не может тратить свое время на спор с ослом. А потом еще и приходить ко мне с этим вопросом. Худшая трата времени - спорить с дураком и фанатиком, которого не волнует ни истина, ни реальность, а только победа его убеждений и иллюзий. Никогда не тратьте время на бессмысленные споры. Есть такие люди, которым сколько бы доказательств и фактов не предоставлять, они все равно не способны понять. Единственное, чего они хотят, - это быть правыми, хотя это далеко не так. Когда невежество кричит, интеллект молчит.

И палтуса , тоже ладожского

Однажды подъезжаю к гипермаркету. Дело было в августе. Смотрю — свободное место есть рядом с обалденным харлеем. Паркуюсь, выхожу из машины, начинаю рассматривать его, так как люблю мотоциклы такие. Рядом около машины копошится семья, укладывает покупки. Мама, папа, и мальчуган лет пяти. И тут появляется хозяин харлея. Классика — кожаные штаны, кожаная жилетка на голое тело, на одном плече тату ZZ Top, на другом — AD/DC. И… Огромная белоснежная шевелюра с кудряшками, и такая же белоснежная борода до пупа. Мальчуган как заорет: «Мама, смотри, Дед мороз!!!». А мама ему: «Нет сынок, это дядя-байкер». У мальчонки начинает надуваться нижняя губа. А дядя-байкер поворачивается к мальчугану, и говорит хорошо поставленным басом (дальше диалог с мальчиком): — Да нет, я и есть Дед Мороз. — А где твоя красная шуба и почему на мотоцикле? — Так лето, у меня отпуск, катаюсь вот, заодно смотрю на деток, кто хорошо себя ведет, кто плохо, чтобы знать, кому дарить подарки на Новый год, а кому нет. А на мотоцикле, потому что олени отдыхают, травку щиплют, сил набираются, ведь зимой сколько дел у нас будет. — А снегурочка где? — А снегурочка на море отдыхает. — А она не растает? — Да нет, сказки это, не таем мы от жары. Далее открывает сумку, которая битком набита небольшими плюшевыми зайчиками. Берет одного и дарит мальчонке со словами: «Веди себя хорошо, слушайся маму с папой, и будет тебе на новый год хороший подарок». У того аж чуть не слезы на глазах от счастья. Потом поворачивается ко мне, подмигивает глазом, и шепчет — «Третий за сегодня». Садится на мотоцикл, и плавно отъезжает. Мама улыбается, папа улыбается, мальчонка обнимает зайчика. Я смотрю на солнышко, и думаю — «Как же жизнь хороша!» ©️ Наталья Солунская

ПОСТУПОК Старик принёс своего пса на усыпление, потому что не имел денег, чтобы спасти питомца. Увидев, как плачет человек и горюет собака, ветеринар принял единственно верное решение... Говорят, не в деньгах счастье, но иногда именно деньги решают наши судьбы. У пожилого мужчины не было и копейки лишней, когда врачи выставили счёт за жизнь его четвероногого друга. В кабинете у ветеринара было тихо. Врач смотрел на пару: дворнягу, лежащую на столе, и старика, склонившего над ней голову и рассеянно поглаживающего питомца за ухом. Было слышно лишь тяжёлое дыхание собаки и человеческие всхлипы. Пожилой мужчина никак не хотел отпускать своего друга и плакал. Андрей Александрович, молодой ветеринар, часто сталкивался с подобными проявлениями человеческих чувств перед усыплением животных.И это нормально, ведь люди успевают привыкнуть к братьям нашим меньшим всей душой. Но, чувствовал специалист, это был особый случай. Сейчас мужчина вспоминал, как впервые увидел эту пару на пороге своего кабинета. Это было 3 дня назад. Тихий старик принёс свою 9-летнюю собаку Найду на срочный приём. Животное вот уже два дня не вставало на ноги, и пожилой посетитель был всерьёз обеспокоен этим. Как пояснил мужчина, кроме Найды у него никого нет. Андрей Александрович провёл осмотр. Действительно, у собаки была серьёзная инфекция. Ей было необходимо срочное дорогостоящее лечение. В противном случае животное ждала мучительная гибель. «Поэтому, — сказал тогда сухо врач, — если вы не собираетесь лечить собаку, гуманнее будет её усыпить». Сейчас Андрею Александровичу легко представить, что почувствовал тогда мужчина, но в тот день молодому специалисту было невдомёк. После таких слов врача старик дрожащими руками высыпал на стол мелочь с помятыми купюрами — плата за услуги. Он бережно взял на руки свою собаку и ушёл. А сегодня он снова появился на пороге ветеринарного кабинета. «Простите, доктор, я смог найти деньги только на усыпление», — сказал пожилой клиент, опустив взгляд. И теперь, когда старик попросил ещё 5 минут, чтобы проститься со своей подругой, Андрей Александрович смотрел на эту пару, и не понимал, откуда в мире такая несправедливость. Очень часто люди, у которых просто миллионы денег, безжалостно относятся ко всему живому, а тут — бедный старик и умирающая дворняга. И столько чувств. Ком подкатил к горлу молодого врача. Он подошёл к старику и положил ему руку на плечо. «Я вылечу, — срывающимся голосом сказал он, — я за свой счёт вылечу вашу Найду. Она же не старушка пока. Ещё побегает». Ветеринар лишь почувствовал, как под его рукой затряслись плечи пожилого мужчины в беззвучных рыданиях. Через неделю Найда уже стояла крепко на ногах. Капельницы и грамотный уход сделали своё дело. Молодой доктор чувствовал себя счастливым. Может, он и сделал маленькое дело для несчастного старика и беспородной собаки, но на самом деле это был великой и доброй души поступок. Ольга Поручник