larosh

Леонид Филатов 

Мгновения тишины 

Сомкните плотнее веки 
И не открывайте век, 
Прислушайтесь и ответьте: 
Который сегодня век? 
В сошедшей с ума Вселенной, 
Как в кухне среди корыт, 
Нам душно от дикселендов, 
Парламентов и коррид. 
Мы все не желаем верить, 
Что в мире истреблена 
Угодная сердцу ересь 
По имени «тишина». 
Нас тянет в глухие скверы — 
Подальше от площадей, 
Очищенных от скверны, 
Машин и очередей. 
Быть может, вот этот гравий, 
Скамеечка и жасмин – 
Последняя из гарантий 
Хоть как-то улучшить мир. 
Неужто же наши боги 
Не властны и вольны 
Потребовать от эпохи 
Мгновения тишины, 
Коротенького, как выстрел, 
Пронзительного, как крик… 
И сколько б забытых истин 
Открылось бы в этот миг, 
И сколько бы дам прекрасных 
Не переродилось в дур, 
И сколько бы пуль напрасных 
Не вылетело из дул, 
И сколько б «наполеонов» 
Замешкалось крикнуть «Пли!», 
И сколько бы опаленных 
Не рухнуло в ковыли, 
И сколько бы наглых пешек 
Не выбилось из хвоста, 
И сколько бы наших певчих 
Сумело дожить до ста! 
Консилиумы напрасны… 
Дискуссии не нужны… 
Всего и делов-то, братцы, — 
Мгновение тишины… 
1972 г.

Леонид Вертель

З А Н О З И С Т Ы Е  М Ы С Л И  


Как-то прочел у Хемингуэя, о его рыбалке у берегов Кубы. Он горько сетовал на Фортуну, потому что тунец в тот день совсем не ловился. Вечером только и оставалось, что снимать с крючков наживку и выкидывать за борт. 
И вот, читая, с какой досадой великий Хем выбрасывал двух-трех килограммовых макрелей обратно в море, я невольно вспомнил о своих друзьях-рыбаках. Они ведь не на яхтах, а ножками топают зимой по снегу на свои заветные ламбы и озера. Топают, прикрыв лицо от обжигающего ветра, чтобы поймать хоть на уху рыбешек, величина которых частенько измеряется спичечным коробком. Ну, а если кому-то повезет, и в шарабане у него окажется килограммовый окунь, лицо счастливчика в автобусе будет сиять до самого города. Потом он еще будет долго рассказывать всем о невиданной удаче.
И как-то незаметно сама собой пришла мысль. Наверное, каждый человек в этой жизни обязательно получает свою дозу счастья. Только поводы для радости у всех разные.  

================================================ 

Со смешанным чувством радости и печали наблюдаю последние двадцать лет, как зарастают поля и пожни брошенной людьми деревеньки. Такие красивые березки поднялись вокруг – залюбуешься. Иногда уже и тетерева на них кормятся.
А радоваться душа не хочет. Понимаешь – прахом пошли безмерные труды живших здесь когда-то людей.
Многие думают, что страшнее лесоповала работы не бывает. Бывает. Свалить деревья – только часть дела. Выкорчевать пни, выкатать валуны, поднять целину – вот где пупок у мужика развязывался.
И невольно приходит чувство вины перед ушедшими на погост жителями деревеньки за всех нас, горе-наследников.

================================================ 


Частенько с чувством выполненного долга и собственной значимости таможенники, налоговики и судебные приставы сообщают по телевизору о миллиардах рублей, которые они «зарабатывают» для государства. Тем самым как бы доказывая всяким там учителям и прочим завистникам правомерность безбедного своего существования.  
Меня это просто умиляет. Всё жду рапорта инкассаторов.

================================================ 


В последнее время появилась мода писать на асфальте признания в любви. Эти надписи иногда прямо кричат, как сильно какой-нибудь Петя или Коля любит Машу или Дашу. Бывало, скользнешь глазом по диагонали и бежишь дальше по своим делам. 
А тут однажды прочел и… не поверил своим глазам. Читаю снова: « Катя! Я люблю вас. Муж ». Выведено белой масляной краской добротным шрифтом – явно не подростковая шутка.
Всякий раз, увидев под ногами это невероятное «ай лав ю», на моем лице появляется улыбка. Потом еще долго улыбаюсь, пряча лицо от прохожих.

================================================ 

Когда встречаю прекрасные юношеские глаза, полные веры в доброту и справедливость этого мира, в душе всегда появляется чувство вины. Наверное, это оттого, что и наше поколение ничего не смогло изменить на земле. 
Идущих за нами, наивных и доверчивых жизнь тоже не пощадит. Все чистое и светлое в их душах будет растоптано, глаза их потухнут, и они станут такими же, как и мы – мудрыми, трезвыми и бескрылыми.

================================================ 


Увы, в последнее время спортивных болельщиков все чаще водят за нос. Глядя на своих кумиров, мы кричим от восторга, иногда хватаемся за валидол, а потом вдруг узнаем, что потчевали нас, так сказать, спортивным контрафактом. Это я о надоевших допинговых скандалах в велогонках и лыжах, о проданных матчах в футболе и купленных победах у теннисистов, об ангажированных судьях в фигурном катании и гимнастике.  
Однако в погоне за чистоганом, современный спорт, вернее дельцы от спорта, идут еще дальше. Нашептывая наивным девчонкам об эмансипации, они тащат их заниматься бог знает чем.  
С недавних пор появилась даже женская тяжелая атлетика. Не знаю, может кому-то и нравится смотреть, как с посиневшим от напряжения лицом будущая мама толкает штангу. Мои же глаза в эти минуты готовы смотреть куда угодно, но только не на экран.
А женский бокс? А разных видов борьба? Неужели нет более пристойной позы для девушки, чем стоять прилюдно «в партере» на ковре? Что такое партер? Выражаясь простым языком – стоять на четвереньках.
Пока писал, поймал себя на мысли, что от слова борец не могу образовать существительное женского рода. Может это не случайно? 


================================================ 


Много лет тому назад судьба занесла меня в Японию. Помню, удивляться там пришлось многому, но больше всего поразили японки. Маленькие, аккуратненькие они, как живые куколки, мелькали перед глазами, демонстрируя свои ухоженные лица. Но был в их облике изъян, который всё портил. Они носили обувь на немыслимо толстой подошве. 
Гид нам пояснил, что это новая мода, недавно привезенная из Парижа. Я тогда про себя отметил, что это, если и мода, то с каким-то вывертом, и решил, что наши мамзели на нее никогда не клюнут.
Но не прошло и полгода, как вся половина прекрасного пола и в наших краях забралась на «платформу». Самое удивительное, что я и сам ничего страшного в этом уже не видел. Напротив, и мне уже нравились.
Эту историю вспоминаю всякий раз, когда думаю о человеческом сознании. Как же оно податливо и пластично! Ни один пластилин не сравнится.  


================================================ 


Встречая первого сентября по дороге в школу счастливых первоклассников с 
широко распахнутыми глазенками, с огромными букетами цветов, чувствую какую-то неловкость. Мне кажется мы, взрослые, обманываем малышей, готовя их к многотрудным школьным дням, cловно, к переходу в другой, еще лучший детский сад.  

================================================ 


Сидя над лункой в ожидании клева, не раз пытался ответить себе на вопрос - что такое рыбалка? Какой наркотик, какое колдовство спрятано во всем этом действе, если оно способно завлечь наши души с самого раннего детства, и не отпускать до глубокой старости?  
Так что же такое рыбалка? Желание пообщаться с живой природой? Потребность в экстриме и адреналине в крови? Созерцание красот восходов и закатов солнца? Убегание от домашних дел и надоевшей «пилы» в шлепанцах? Самоутверждение и добыча экологически чистого деликатеса? Просто хороший повод выпить в компании себе подобных? Конечно, да. И первое, и второе, и третье. Однако есть еще что-то, без чего наша душа, однажды вкусив этой сладкой отравы, уже не может обрести покой, не получив новую дозу. И это Что-то роднит рыбаков с картежниками, завсегдатаями ипподромов и казино. Игра! Вот главная составляющая рыбацкого сумасшествия.
Всякий раз, еще стоя у прилавка магазина и выбирая мормышку или блесну, рыбак уже затевает игру-противоборство с подводными обитателями. И можно не сомневаться, будь эта игра, как говорится, в одни ворота, отбери у рыбы возможность оставить человека в дураках, рыбалка потеряла бы всю свою притягательность, а за одно и своих приверженцев.

===============================================


Мне, выросшему в местах, где у каждого был свой сад, странно наблюдать, как северяне едят яблоки. Они даже не едят их, а как-то по-беличьи обгрызают, выбрасывая потом чуть ли не треть. Попробуй-ка я в детстве так, тут же получил бы от отца подзатыльник. Хвостик, вот что оставалось в руках не съеденным.
Похожая картина с картошкой. В средней полосе ее выращивают много, но чистят экономно, снимая только кожицу. Северяне же картофелину иногда так «разденут», что, того и гляди, кубик останется.
А тут недавно поехал навестить места, где прошло детство, и повез в качестве гостинца рыбу. Господи, как же тамошние ели ее! Ну, точь в точь, как северяне яблоки. 
И тут я вдруг понял. Все правильно. Все так и должно быть. Потому что нет людей, которые бы относились без уважения к своему хлебу. А рыба для северян, как и картошка для южан – хлеб, пусть и не главный. 


================================================ 


Странное дело. Когда нам в вузе вдалбливали теорию марксизма-ленинизма, я ее на 
дух не переносил. Можно сказать, отвергал всеми фибрами души.
А тут вот недавно дошел в газете до слова «работодатель», и неожиданно внутри меня марксист взбунтовался. Это же надо, не хозяин фирмы, не владелец компании, а «работодатель». Звучит-то как, почти благодетель! Небось, и рабочие места создает c одной единственной целью: потрафить работягам.  
Как же это рабовладельцы не догадались так красиво себя назвать!


( Ч А С Т Ь В Т О Р А Я )


Однажды в детстве сделал для себя маленькое открытие: оказывается, в названии всем известной птички, спрятан призыв к её уничтожению – «вора бей». Мне это  
не понравилось. Подумалось, какие-то жадные и злые люди раньше жили. И только повзрослев, понял: такое название говорит не о жадности наших предков, а о  
запредельно тяжкой их жизни. 
================================================ 

Еще в советские времена купил удачный телевизор, который безупречно работал, 
несмотря на свой почтенный возраст. Один лишь был у него недостаток – отсутствовал пульт дистанционного управления.  
И тут, как на грех, пришли новые времена. Владельцы теле каналов, зашибая деньгу, стали выливать на головы простых смертных такие ушаты рекламы, что мне, не имевшему в руках «погонялки», хоть уши затыкай. Но и это не спасало. Специально ведь громкость добавляли, чтобы в каждом углу слышно было: «Бери от жизни все!», «Сникерсни!», «Вы этого достойны!».
Не выдержав такого рекламного террора, вынужден был купить теле-ящик с пультом управления.
Вот тут-то я отыгрался. Тут уже пошла другая игра. Не успеют обьявить рекламную паузу, как пальцы сами уже тискают кнопочку выключения звука. И начинается на экране смешная пантомима. В ней рекламщики со всеми своими плутовскими уловками видны, как в той сказке про голого короля.
Признаюсь, иногда глухонемых артистов в рекламных роликах мне бывает даже жалко. Они ведь не догадываются, как глупо выглядят. 

================================================ 

Уверен, самым божественным видом искусства является музыка. Звуки, рожденные скрипкой, роялем или органом, очищают нашу душу и помогают ей воспарить над землей.
Однако ни один инструмент не может приблизить нас к Богу так, как это способен сделать человеческий голос. Послушайте «Кармину Бурану» Карла Орфа с ее финалом «О, Фортуна!», послушайте реквием Моцарта с его «Ля кримозой», поставьте еще раз записи Марио Ланца, Федора Шаляпина, Анны Нетребко, Лучано Поворотти и едва ли у вас появится желание возражать. 
Но высшее блаженство, как это ни странно, мне доставляет задушевное пение мужчин на два-три голоса. Оно может быть совсем даже не профессиональным и не на сцене, а где-нибудь у костра или на палубе судна. Колдовство там совсем в другом. В потрясающей искренности распахнутых мужских сердец.
================================================ 

Однажды случай помог мне сделать любопытное открытие. Перед самой защитой диплома, наводя порядок в вещах, наткнулся на старые конспекты еще первого курса. Листая потрепанную тетрадку, нашел там несколько анекдотов, которые меня, желторотого студента, когда-то развеселили. Прочел и … опешил. Неужели я мог смеяться над этими глупостями? В это никак не хотелось верить.  
И тут меня осенило. Свое физическое развитие в юные годы мы худо-бедно можем отслеживать. Хотя бы по размерам одежды и обуви, которые наглядно нам демонстрируют – растем, мужаем. А вот как увидеть, что произошло с головой? Прибавилось ли там умишка?
Что ж, надо постараться вспомнить, над чем смеялись раньше. И, если эти воспоминания вызовут только кислую улыбку, значит, все в порядке. Время прожито не зря.

================================================


Если говорить о космополитизме, то бесспорное право на него могут иметь только два народа: евреи и цыгане. Все остальные, добровольно покидая свою Родину – становятся (в большей или меньшей степени) ее предателями. 

================================================

Какой-то остряк сказал, что, если хорошенько подумать, то многое становится непонятным. Вот и я, чем больше думаю над пенсионной системой, тем меньше понимаю ее логику. В тупик меня ставит наивный вопрос, почему пенсия должна зависеть от прошлых заслуг?  
Рассуждения мои незатейливы и сводятся к одному постулату: все люди, имеющие гражданство данной страны, в каком-то смысле -- ее дети. А обессиленные старики тоже дети, только великовозрастные. И как же согласуется с моралью, с Божескими заповедями сортировка детей?
Вот сидят на скамейке три старика. Один дремлет, другой листает газету, третий кормит голубей. Посмотрите на эту троицу сзади, потом спереди, и вы убедитесь, что они очень похожи. Седые, морщинистые, немощные. Не сложно догадаться, что и потребности их тоже одинаковые, разве что кому-то нужно больше лекарств. 
Почему же пенсии у них разные? Эге, говорят мне. Так ведь один из них был прокурором, другой всего лишь учителем в школе, а третий вообще двадцать лет отмотал на зоне. И что с того, задаюсь я вопросом? Им же и платили по-разному! Прокурор получал приличный оклад. У него была возможность купить и квартиру, и машину, и в чулок натолкать. Учитель, конечно, не шиковал, но кое-что себе к старости, как говорится, тоже справил. А зэк… так ведь он свое уже отстрадал.  
Но мамка-папка государство рассуждает по-своему. Прокурор, тебе карманов не хватало, чтобы зарплату рассовать? Вот тебе и пенсия под завязку. Учитель, ты не привык к большим деньгам – тебе и пенсион поскромнее. О зеке вообще стоит ли речь вести? Этот давно приучен к мукам. И это при том, что польза обществу от всех трех наших пенсионеров абсолютно одинаковая.
А сейчас впору задуматься, сколько же чиновников с утра до вечера, собирая морщины на лбу, корпят, рассчитывая и корректируя размер пенсии каждому персонально. Отчасти их даже пожалеть можно – там такая арифметика…! Одних коэффициентов по стажу, по заработной плате, по льготам -- не меряно.
Можно только догадываться, какая часть пенсионного фонда тратится на зарплату клерков, их оргтехнику, автомобильные парки, роскошные офисы ( а там ведь электрики, сантехники, уборщицы, охранники ). Вполне возможно, этих денег как раз и хватило бы сделать пенсии поприличнее.

================================================

Давно не даёт мне покоя вопрос: в чем колдовство живого огня? Почему он так магически притягивает наш взгляд? Какие знаки пытаемся мы разглядеть в безмолвной пляске оранжево-красных языков пламени? Отчего у догорающего костра мы, ещё недавно такие веселые и беззаботные, становимся задумчивыми и молчаливыми?  
Целая жизнь за спиной, а ответы так и не найдены. В одном лишь уверен. Пройдут века, всё на земле изменится, но люди, пришедшие после нас, так же, как и мы, будут у огня врачевать свои уставшие души. 
И может статься, что для космической станции, на которой будут нести многолетнюю вахту наши пра-правнуки, самым дорогим подарком, отправленным однажды с Земли, окажется заветная капсула со сладким дымком лесного костра.  

================================================

Прогуливаясь не далеко от города, наткнулся на необычное кладбище. Слева и справа от дорожки виднелись совсем маленькие могилки, некоторые даже с каменными памятниками и фотографиями. Фотографии не оставляли сомнений – здесь захоронены Бобики и Тузики. Увиденное тогда расценил, как чудачества собачников.  
А спустя несколько лет уже сам, не стыдясь мокрых глаз, долбил мерзлую землю, готовя могилу любимой гончей.  
Много раз потом задумывался, почему же мы так любим собак? Как удается этим хвостатым созданиям растопить наши сердца, которые иногда так заштукатурены, что до них не так-то просто достучаться?  
Ответ нашел, когда прочел историю о женщине, пришедшей к царю Соломону с жалобой, что ее никто не любит. Мудрец, помнится, дал ей совет: -- « Полюби!».
Действительно, все мы хотим, чтобы нас любили. Случается, и сами готовы полюбить, но желательно бы без риска, без возможности обмануться, чтобы были какие-то гарантии, чтобы… одним словом, чтобы нас полюбил кто-то первым. А уж только потом мы откроем доступ к своему сердцу, как к банковской ячейке, где хранятся бриллианты.
Четвероногие создания не ждут от нас ничего: ни подарков, ни цветов, ни обещаний взаимности. Они просто дарят нам себя легко и безоглядно, какими бы мы порой законченными эгоистами не были.
И тут выясняется, что сердце даже самого черствого человека, смотрящего на всё в этом мире исподлобья, не может остаться равнодушным, не может не откликнуться на такую бескорыстную и безоглядную любовь.  
Оттого и слезы на глазах.
========================================

Слава, – сообщаю мрачно, – я села на диету. 
– А чего такая грустная? – сочувственно откликается муж. – Раздавила? 
– Козёл, – бормочу я и шлепаю на кухню варить волшебное похудайское хрючево. 
Минут через 10 муж начинает тревожно принюхиваться. 
– Да! – с вызовом говорю я. – Я на диете и буду это есть!… 
– Да подожди, – отмахивается Слава, не переставая дергать носом. – Точно... Тот самый запах... Мммм... 

И блаженно разваливается в кресле. 
– Чегооо? – недоверчиво спрашиваю я. – Тебе нравится, что ли? 

Никогда не думала, что у меня может быть что-то общее с человеком, которому нравится запах вареного сельдерея. Им же пытать можно, если международная конвенция ещё не запретила. А судя по запаху — должна была. 

– Знаешь, – продолжает муж, прикрыв глаза от удовольствия, – когда я был маленьким, меня на лето к бабушке в деревню отправляли. И там такой же запах был, когда она готовила. 

Я расплываюсь в улыбке, а он продолжает: 
– Она свинюшек держала и два раза в день им вот такую хрень бодяжила... Один в один пахнет, прям ностальгия... 

Я стою охреневшая, а он открывает глаза и восторженно говорит: 
– А свиньи-то у неё знаешь какие жирные вырастали? 

И ржёт...)) 

Ну, вот, как так жить? 

Myжик вылoжил видео пo приготовлению пьяного кваса на ютуб. И вот комментарии людей котopые попробовали его рецепт. Я читал и плакал. 
 
1. Чудной квас! Выпил 1 бaнку, а надристал целых три! Вот, откуда беретcя мaтeрия из квасa! 
 
2. Сварил квас по рецептуре автора, попробовал, минут через 15 почувствовал бурление в животе бегом помчал в туалет, успел..., только сел раздался хлопок, думал жопу разорвало, голова закружилась по всей видимости потерял сознание минуты на 2-3 пришел в себя на толчке сижу чувствую тепло и тесноту, осознал что забыл снять штаны, итог вещи в стирке, а я с белого коня не могу слезть часа 2, такое чувство, что высрал важные органы, а так квас вкусный спасибо автору. 
 
3. Приготовила мужу Квас по Вашему рецепту. В выходной он остался дома один. Говорит, лег на диван, положил на колени ноутбук, сижу - отдыхаю, потягивая квасок. Тут ему захотелось пукнуть. Ну, говорит, дома один. Стесняться некого. Короче пукнул от души и обосрался. Говорит, что с детского сада такого не было. Спасибо Вам большое за теплые воспоминания о детстве. Квас Огонь! Рекомендую. 
 
4. Ехал на маршрутке на дачу, перед выездом выпил кваса. Прихватило живот на половине пути, водитель остановился. На второй раз, я понял, что это не последняя остановка и вышел с маршрутки с сумками. Мне уже было насрать абсолютно на всё. Только бы этот срач прикратился через каждые 10 минут. В итоге шёл до дачи оставшиеся 8 километров около 8 часов. Мне уже ничего не нужно было. Квас вкусный, одобряю! 
 
5. Питаюсь только этим квасом уже месяц. Вкус хороший, но живот бурлит как атомный реактор. За время питья килограмм на 40 "похудел". И вкусно и полезно. Только вот на толчке по 6 часов в день как раб на галерах... рекомендую. 
 
6. Сделал по вашему рецепту Квасок, решил друзей удивить. Приехали на дачу, сели поели шашель, кваском вашим запили.... Дрыстала вся компания, а туалет один!!! Обосрали все грядки, парник, за баню вообще страшно зайти. 
 
7.После Вашего кваса, третий день сплю стоя. Дверь в туалет не закрываю, боюсь не успеть открыть..)))))

Галич
ВАЛЬС ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА 
или Размышления о том, как пить на троих 

Не квасом земля полита, 
В каких ни пытай краях: 
Поллитра — всегда поллитра 
И стоит везде трояк! 
Поменьше иль чуть побольше 
Копейки, какой рожон?! 
А вот разделить по-Божьи — 
Тут очень расчёт нужон! 
Один — размечает тонко, 
Другой — на глазок берёт, 
И ежели кто без толка, 
Всегда норовит — 
Вперед! 
Оплаченный процент отпит, 
И — Вася, гуляй, беда! 
Но тот, кто имеет опыт, 
Тот крайним стоит всегда. 
Он — зная свою отметку - 
Не пялит зазря лицо. 
И выпьет он под конфетку, 
А чаще — под сукнецо. 
Но выпьет зато со смаком, 
Издаст подходящий стон, 
И даже покажет знаком, 
Что выпил со смаком он! 
И — первому — по затылку 
Отвесит, шутя, пинка. 
А после 
Он сдаст бутылку 
И примет еще пивка. 
И где-нибудь, среди досок, 
Блаженный, приляжет он. 
Поскольку — 
Культурный досуг 
Включает здоровый сон. 
Он спит. 
А над ним планеты — 
Немеркнущий звёздный тир. 
Он спит, 
А его полпреды 
Варганят войну и мир. 
По всем уголкам планеты, 
По миру, что сном объят, 
Развозят Его газеты, 
Где славу Ему трубят! 
И громкую славу эту 
Признали со всех сторон! 
Он всех призовет к ответу, 
Как только проспится Он! 
Куется ему награда, 
Готовит харчи Нарпит... 
Не трожьте его! 
Не надо! 
Пускай человек поспит!.. 
1966 

*Я РУССКИЙ !!!*
🦜🦜🦜🦜🦜🦜

  Попугаи жако обитают в Африке. Несмотря на свою дикость, они очень привязываются к людям, особенно если начинают общаться с ними ещё птенцами. Эти попугаи быстро схватывают человеческую речь и порой очень искусно применяют полученные знания.
Именно такого попугая, ещё маленьким, голеньким, не обросшим перьями птенцом, приютил у себя полковник, которого СССР направил в Анголу в качестве военного советника. 
С выбором имени для пернатого друга полковник не парился — попугай жако, значит, будет Жако.
Птенец стал всеобщим любимцем — офицеры кормили его с руки и охотно с ним общались.
Уже через год Жако знал массу бытовых и матерных слов на русском, английском и португаш (диалект, на котором говорит большая часть населения Анголы) и вовсю пользовался ими в повседневной жизни. 
Утром Жако любил важно гулять по коридору, заглядывать во все комнаты и озвучивать увиденное:
— Как так? Что за х..ня? — орал он, заглядывая в комнату, где все ещё спали, что не соответствовало попугайскому распорядку дня.
— Ну, на-а-а-адо же! — добавлял он и шёл дальше.
— Сми-и-ирнааА! — орал Жако у входа в комнату, где обитал генерал-майор, славившийся своим командирским басом и умением дать такую команду, от которой местные несветлоликие аборигены чуть ли не теряли сознание. 
— А? Что?! Где? Бл.!!! — вопил пробуждающийся генерал, потом отворачивался к стенке, и бурчал, — Чтоб ты сдох, пернатое.
— Сам дурак! — не оставался в долгу попугай. 
В следующей комнате только начинали продирать глаза переводчики, к которым Жако обращался на буржуйском:
— F.ck you, не так ли, господа?
— Жако! Не зли меня! — слышалось в ответ.
— Мая твая не пайнимайт! — авторитетно заявлял попугай и шествовал дальше.
Полковник по прозвищу "Бык", чья комната шла следующей после переводчиков, к этому времени обычно уже бодрствовал, ответственно занимаясь делами и употреблением местного пива. Созерцая это, Жако менторским тоном зама по воспитательной работе провозглашал:
— Опять бухаете, товарищи?! Как можно?!!!
— Не учите меня жить! Лучше присоединяйтесь! — отвечал Бык и протягивал к попугаю руку. 
В ответ на столь любезное приглашение Жако важной походкой двигал к полковнику, взбирался на его указательный палец, а оттуда прыгал на стол.
— Безобр-р-р-р-азие! Никакого пор-р-р-ядка! Кругом сплошное пьянство и разврат! Вы так не считаете? — выдавал Жако и очень доверительно всматривался собеседнику в глаза.
— Согласен полностью! — поддерживал Бык, наливая пиво в блюдечко.
— Ур-р-ра! — провозглашал тост попугай и пил, — Ух-х-х-х, спиртяш-ш-шка!
Комната Быка по коридору была далеко не последней, к тому же не только он пытался охлаждать своё жаркое утро пивом, поэтому в комнату своего полковника Жако добирался уже в состоянии лёгкого (или иного) алкогольного опьянения.
— Эх, сволочи… — грустно говорил хозяин попугая, — Опять напоили. И что мне с тобой делать?...
— Пошли по бабам! — аргументированно предлагал попугай...
И вот пришло время, когда хозяину Жако предстояло вернуться на Родину. Чемоданы собраны, авиабилеты куплены, джипы до аэропорта заправлены. Но как быть с попугаем? Ведь попугаев жако было запрещено ввозить в Советский Союз. 
Проведя заседание "оперативного штаба", решили не изобретать велосипед, а сделать так, как уже многократно делали другие советники — напоить пернатого друга до состояния "отруба" и провезти его на Родину в багаже.
Для того, чтобы запрещённый для ввоза в СССР живой груз вёл себя как мёртвый, попугаям давали выпить чистого медицинского спирта, после чего пернатые минимум на сутки отрубались, представляя собой бессловесное анатомическое пособие по строению птичьей тушки в состоянии анабиоза.
Как правило, коматозное животное помещалось в тубус для чертежей, в котором просверливались дырочки для доступа воздуха, и в этом "контейнере" везлось на новое место жительства.
По этой отработанной схеме и решено было действовать. Однако всё оказалось не так просто! Ведь это был не просто попугай жако, а попугай по имени Жако, долгое время бывший частью команды советских военных советников! 
Для вырубания простых попугаев жако было достаточно чайной ложечки чистого спирта, но для Жако эту дозу решили увеличить до столовой ложки. Военный совет, собранный в полном составе, вначале сам принял хорошую дозу спирта, после чего этот же продукт был налит и в столовую ложку, которую преподнесли попугаю.
— Спирртяш-ш-ш-ка! — сказал Жако и всё выпил. 
Через полминуты попугай икнул и запел: — Ой мороз, моро-о-оз…
— Кажется, мало… — отметил владелец пернатого.
— Не морозь меня, — заливался Жако.
— Давай ещё, — скомандовал генерал. 
Налили ещё. Попугай, не ожидавший такого быстрого продолжения банкета,   нерешительно топтался вокруг угощения, кося на него то одним, то другим глазом. Наконец, переборов все сомнения, Жако выпил и вторую столовую ложку спирта.
— Не мо-р-р-озь меня! Моего коня! — сказал он, покачнулся и упал на бок.
— Ну и слава Богу. Давайте уложим его в тару и двинем в аэропорт, — сказал хозяин птицы и встал из-за стола.
— Пьянь! Кругом одна пьянь, бляха муха, — неожиданно сказал Жако и пошевелил когтистыми лапами. Все замерли. Пока охреневшие военные советники сосредоточенно пересчитывали количество спирта в две столовые ложки относительно размеров и веса попугая, Жако щёлкнул клювом и встал. Воинственно задрав хохолок, он сказал: "Гулять, так гулять! Гусар-р-ры! Шампанского коню!"
— Обалдеть! Сейчас еще буянить начнет, — сказал переводчик.
— Силён бродяга, — пробормотал генерал.
— Ну, сволочи! — вскипел хозяин попугая, — Споили всё-таки птицу!
— Да ладно, не кричи, не споили, а натренировали. А то с непривычки он бы ласты мог склеить. Точнее крылья...
— Да? И что мне теперь делать?
— Во-первых, успокоиться, а во-вторых, налить ещё, — сказал генерал. 
После третьей попугая таки сморило в сон, и его упаковали в тубус.
Перелёта Жако не заметил, ибо дрых до самого конца путешествия, но очнулся он в самый неподходящий момент — прямо во время таможенного досмотра.
Когда офицер, проверявший багаж, открыл сумку прибывшего из Анголы полковника, тубус для чертежей вдруг завибрировал, потом открылся, после чего из него вылез взъерошенный попугай.
— Оп-па! — только и смог сказать таможенник, — Что же это вы, товарищ, незаконный груз перевозите?!
Пока полковник думал, что ответить, Жако встряхнулся, расправил перышки и заорал на весь аэропорт:
— Я русский! Я ру-у-у-сский! РУССКИЙ!!!
Выдав это, попугай отрубился, что со стороны смотрелось так, будто он упал в обморок...
***
Когда Жако окончательно пришёл в себя, что случилось уже в доме полковника, его сердобольный друг уже держал наготове блюдечко пива:
— Ну, разве можно было не пустить такого товарища на Родину? Как ты, Жакоша? Голова не болит?...
Попугай встрепенулся, поднял хохолок и сказал: — Холодно, бл. — потом подошёл к блюдечку, похмелился и по морски прокачиваясь пошёл к приготовленой специально для него коробке, где с комфортом улёгся
— Прям как ты, — заметила жена полковника, наблюдавшая всю картину сначала и до конца.
— Пi.. р-р-расы! — резко заорал Жако, после чего почти мгновенно уснул.
— Точно как ты! — убежденно сказала жена...

*Автор Виталий Иванов (реальная история)*

Юрий Левитанский 
1922 - 1996 

Я медленно учился жить. 
Ученье трудно мне давалось. 
К тому же часто удавалось 
урок на после отложить. 
Полжизни я учился жить, 
и мне за леность доставалось – 
но ведь полжизни оставалось, 
я полагал, 
куда спешить! 
Я невнимателен бывал – 
то забывал семь раз отмерить, 
то забывал слезам не верить, 
урок мне данный забывал. 
И всё же я учился жить. 
Отличник – нет, не получился. 
Зато терпенью научился, 
уменью жить и не тужить. 
Я поздно научился жить. 
С былою ленью разлучился. 
Да правда ли, 
что научился, 
как надо, научился жить? 
И сам плечами лишь пожмёшь, 
когда с утра забудешь снова 
не выкинуть из песни слова 
и что посеешь, то пожнёшь. 
И снова, снова к тем азам, 
в бумагу с головой заройся. 
– Сезам, – я говорю, – откройся!.. 
Не отворяется Сезам. 

Мое восприятие «бабушек» долгое время было одноклеточным. В лучшем проявлении бабушка — это такая Арина Родионовна, теплая печка, рядом с которой уютно засыпать в стужу. Уменьшительно-ласкательный суффикс делал свое дело — форматировал восприятие. Помимо тепла и уюта она еще и в хозяйстве может пригодиться: вон, классик даже выпивал с нею вместе. 
Темную сторону бабушек я видел сквозь собирательный образ Бабы Яги. Действительно, к старости некоторые женщины наживают себе острые лица, о которые можно порезаться с первого взгляда. Никакого уюта в них нет — окна нараспашку, и отовсюду сквозит какая-то внутренняя бездомность. 
Однажды я сидел в гостях у друга детства. Мне тогда было лет двадцать, я оканчивал институт. Мы с ним вспоминали свое советское счастливое голодранство, рассматривая старые фотографии. Я обратил внимание на раритетный альбом со спутником на обложке, лежавший в глубине ящика. 
«О, это моей бабушки, ничего интересного», — прокомментировал друг. 
Я все же попросил разрешения посмотреть. 
«Бабуль, можно Олег твой альбом посмотрит?» — крикнул друг. 
«Да, конечно!» — прилетело обратно из соседней комнаты через коридор. Бабушка жила в той же квартире вместе с родителями друга и с ним самим. 
Я открыл альбом на первой странице и принялся листать. Ничего выдающегося, обычные желтые листья чьей-то судьбы, как в любом парке по осени, как в любой жизни в старости. Снимки детей, женщин, мужчин, черно-белого неба, серого солнца, застывшего навеки моря, горделивых зданий, от которых сейчас и кирпича не найти. 
Но на середине альбома я задержался. Меня зацепили несколько похожих фотографий какой-то девушки. Это была полноценная фотосессия, как бы мы сейчас сказали, такой ретроинстаграм. Девушка позировала в интерьере. На заднем плане мелькали то старый ламповый радиоприемник, то картины на стенах, то окно с гардинами. Снимки были очень качественные, даже профессиональные, словно с обложки журнала. 
Возможно, это впечатление возникало от того, что девушка на фото была божественно хороша. Я даже как-то застеснялся ее красоты. Мне показалось, что если я посмотрю чуть подольше, то рискую в нее влюбиться (тогда я еще не был женат, тогда мне еще было можно). Девушка на пожелтевших карточках улыбалась так, что черно-белые фотографии на мгновение становились цветными. Она улыбалась до перехватывания горла, до бабочек у меня в животе. 
Я поспешил перевернуть страницу. Затем шли еще какие-то снимки, все современнее и современнее, а в конце альбома, на последних листах, я уже без труда узнавал бабушку моего друга — на даче, на лавочке, за столом. 
Я закрыл альбом и вернул его другу. 
«Интересно, — процедил я из вежливости, — девушка там одна на фото, очень ничего. Родственница ваша?» 
«А, — протянул товарищ, сразу поняв, о чем я говорю, — ага, родственница. Бабушка моя». 
Я несколько секунд просидел молча, пока мой чайник не закипел. 
Я взял альбом у друга обратно, буквально вырвал из рук. Открыл посредине на странице с фотографиями девушки. Перелистал в конец на страницу с фотографиями бабушки. Потом отмотал назад. Затем перемотал вперед. Проделал этот нехитрый мультипликационный трюк еще пару раз. 
«Это та же самая бабушка, что и на последних фото?» — задал я один из своих фирменных идиотских вопросов. 
«Та же, та же», — ответил друг с интонацией «и тебя вылечат». 
Я держал в руках альбом, ошарашенный, и внутри меня искрился разорванный напополам шаблон. 
В этот момент в коридоре раздалось шарканье, и в нашу комнату вошла бабушка. Она принесла нам на подносе чай с пряниками. 
«Ой, бабуля, да не стоило», — сказал ей друг. 
Старушка поставила поднос и выпрямилась. Она не сразу ушла, видимо, ей нужно было отдышаться. Ей тогда было уже слегка за восемьдесят. Слышала она прекрасно, а вот ноги слушались плохо, как бы ни пытался докричаться до них мозг. Пожилая женщина смотрела прямо на меня. Мне стало неловко. Я поднял альбом, открытый на ее девичьих снимках, и произнес вторую идиотскую фразу за день: 
«А это вы!» 
Она всплеснула руками, словно увидела привидение. 
И улыбнулась. Той самой улыбкой со старой фотографии. 
И в этот момент кто-то запустил современный голливудский блокбастер со спецэффектами. 
Бабушка на моих глазках начала рассыпаться на пиксели. Пучок седых волос порвал резинку и разбежался на тысячи чернющих змей. Морщины моментально разгладились, как будто по ее лицу провели утюгом времени. Глаза засверкали, точно их протерли от пыли. 
Улыбка не стареет. Передо мной стояла потрясающая красавица, девушка с пожелтевшего снимка. По комнате вокруг нас летали бабочки, выпорхнувшие у меня из живота. 
Как часто наши бабушки для нас — это всего лишь последняя страница фотоальбома. Как опрометчиво мы забываем перевернуть ее, чтобы увидеть чудо стариковской молодости. Как сложно нам поверить в то, что под Поленовым скрывается Айвазовский, что в тихом пруду тоже могли бушевать девятибалльные страсти. 
Как жаль, что наши старики уходят от нас неразгаданными и нераскрытыми, как старый фотоальбом... 

Олег Батлук

Ночь. Метель. Глухая окраина города. 
На пустую АЗС въезжает такси. Усталый водитель открывает бензобак, поворачивается, чтобы взять пистолет, и внезапно чувствует, как кто-то хлопает его по спине. 
Он испуганно вздрагивает, медленно оборачивается и видит, что у него за спиной стоит надувной снеговик и бьётся головой ему под лопатку.
— Твою же мать! — в сердцах матерится водитель. — Откуда тебя принесло?!

Снеговик молчит, дурковато улыбаясь и пьяно раскачиваясь на ветру. Водитель берёт его за шкирку и идёт к кассе.
— До полного, и бабу свою заберите! А то улетит! — говорит он в тёмное окошко.
— Какую ещё бабу? — сонно доносится изнутри.
— Надувную! — показывает таксист на стоящего рядом снеговика.
— Это не наша баба! — отвечает оператор.
— Ну не ваша — значит, не ваша, — говорит водитель и, заправив машину, уезжает.

Снеговик, покачиваясь на ветру, остаётся стоять в печальном одиночестве посреди пустой заправки.

* * *

К заправке снеговик действительно не имел никакого отношения. Полчаса назад его сдуло с козырька школы, куда накануне нерадивый завхоз закрепил его тяп-ляп.
Целый день снеговик стоял, помахивая варежкой школьникам, а ночью, когда поднялась метель, сорвался с козырька и полетел. 
И приземлился на соседней автозаправке, напугав своим внезапным появлением полуночного таксиста.

Когда такси уехало, всеми брошенный снеговик ещё немного постоял у кассы, словно в ожидании сдачи, потом очередной порыв ветра подхватил его,поднял и выбросил на шоссе, прямо под колёса проезжавшего мимо легкового автомобиля. 
Снеговика ударило бампером, потом лобовым стеклом, он взлетел высоко к небу и скрылся с глаз в снежной замети.
Девушка за рулём от испуга вдавила педаль тормоза в пол, машину занесло, несколько раз крутануло волчком на обледенелой трассе и в конце концов вынесло в придорожные кусты. Без особого, к счастью, ущерба как для водителя, так и для автомобиля. 
Несколько секунд девушка сидела, приходя в себя, потом взяла телефон, вышла из машины и отправилась назад, к месту происшествия. По дороге она набрала короткий номер, и, когда оператор ответил, сказала:
— Здравствуйте! Я только что сбила человека!

Потом назвала своё имя и координаты места происшествия.
— Ждите! — сказал оператор и повесил трубку.

Девушка сунула телефон в карман и пошла по обочине в поисках пострадавшего. Но сколько бы она ни вглядывалась в пустое шоссе, в заснеженную обочину, ей так и не удалось обнаружить даже намёка на сбитого пешехода.
Не удалось это сделать ни подъехавшим вскоре гаишникам, ни врачам скорой помощи, тоже прибывшим по вызову. Более того, тщательный осмотр практически новенького автомобиля не обнаружил на нём ни малейших следов удара.
— Вы уверены? — спросили в конце концов гаишники у незадачливого водителя.
— Думаете, я шучу?
— Ну, мало ли. Может, вам показалось? Задремали за рулём.
— Я не задремала! Я просто не понимаю, откуда она взялась! Она выскочила прямо перед машиной! — сказала девушка и заплакала, то ли от стресса, то ли оттого, что ей не верят.
— Успокойтесь! Это что, была женщина?

Девушка всхлипнула, подумала и сказала:
— Мне так показалось. Она была в такой, знаете, белой шубе.

Гаишники, меж тем, помогли вытолкать машину из кювета, составили протокол и вручили девушке.
— И что теперь? — спросила та.

Гаишники пожали плечами.
— Ну, поскольку второго участника происшествия обнаружить не удалось, то с нашей стороны к вам претензий нет. Разбирайтесь со страховой. И будьте, пожалуйста, внимательнее на дороге.

Уехала невостребованная скорая. Уехала машина ГАИ. Последней, крадучись, скрылся из вида автомобиль с девушкой за рулём. 
И снова всё погрузилось в снежное небытие. А снеговик, незадачливый и неопознанный виновник происшествия, ещё какое-то время полетал по окрестностям, повинуясь порывам ветра и, наконец, приземлился во дворе какого-то частного дома.

* * *

Утром, когда метель улеглась и выглянуло морозное солнышко, на крыльцо дома выкатился крепко укутанный карапуз лет четырёх. Накануне до поздней ночи они с отцом катали снеговика. Снеговик получился огромный, почти с папу ростом. Они сделали ему красивый нос из настоящей морковки, которую выпросили у ворчащей мамы, а на голову надели настоящее старое ведро. 
И теперь малышу не терпелось посмотреть, не случилось ли со снеговиком что-нибудь за ночь. Карапуз скатился с крыльца, пару минут постоял, тараща широко распахнутые глаза во двор, а потом с криком «Мама! Мама!» бросился обратно.
— Мама! — кричал он, вбегая в прихожую. — Наш снеговик женился!
— Женился!? — рассеянно переспросила мама с кухни. — На ком женился?
— На ком, на ком! — возмутился малыш. — На снеговихе, естественно!
— На какой ещё снеговихе? Что ты выдумываешь, сынок? — стараясь скрыть раздражение, ответила мама.
— Что я выдумываю?! Иди сама посмотри!

Обреченно вздохнув, мама накинула куртку и вышла вслед за малышом во двор. Зрелище, которое открылось её глазам, было достойно умиления. К крепкому снежному боку слепленного вчера снеговика нежно прижималась почти точная его копия.
Только поменьше ростом, и надувная. Да и в отличие от настоящего снеговика, лицо которого имело суровое мужское выражение, копия счастливо лыбилась, как невеста на свадебной фотографии.
— Ты утром, когда уезжал, ничего странного во дворе не заметил? — спросила мама, позвонив папе на работу.
— Да вроде нет... — подумав, ответил папа. — А что случилось?
— Я вам говорила вчера, что лепить нужно двух снеговиков? Говорила, что одному снеговику будет скучно?
— Ну, говорила. И что?
— Почему вы меня никогда не слушаете?!
— Господи, да что случилось-то?!
— Этот ваш снеговик ночью приволок себе откуда-то надувную бабу!

Фима! Фима-а… и де ты, сволочник… де ты, паразит, твоя фамилия… Кудой ты заховался? 
— Сима, я у ванной, шо такое? 
— Вылазь! 
— Шо я адиет? Сначала докладай… шо трапилось? 
— Вчера моя мама уходила домой, шо ты ей вслед крутил? Дули? 
— Недоказуемо. 
— Значит, крутил. 
— Я в карманах. 
— А плюнул три раза??? 
— Ты шо! Это ж на удачу… 
— Вот! Ты доигрался. Её укусила собака. 
— Сдохла? 
— Кто? 
— Собака. 
— Собака живая. 
— Ой, ну и слава богу. 
— А за маму ты не хочешь спросить? 
— Мама! А шо мама? Твоя мама… вечна. 
— Фима, я тебя убью… када-нибудь. 
— Может, она собаке шото сказала, а той не понравилось… Это ж не я… я ж кусать не могу… а очень иногда хочется. Зубами… прямо за… и шоб оторвать кусок… и выплюнуть, шобы самому не отравиться. 
— Фима! Выходь… на свет, на разбор полетов. 
— Симочка, а ты ж хотела сходить до Цили по серьезному делу. Там же, кажись, шото есть на тебя померять… 
— Ой! Точно. Фима, ты паразит… я бегу. Скоро буду. 
— Симочка, возьми денюшку, вдруг шото надо… 
— А скока можно взять? 
— А скока нужно, стока и можно. 

Живут на свете дураки:
На бочку меда - дегтя ложка.  
Им, дуракам, все не с руки
Стать поумнее, хоть немножко.

Дурак - он как Иван-дурак,
Всех кормит, обо всех хлопочет.
Дурак - он тянет, как бурлак.
Дурак во всем - чернорабочий.

Все спят - он, дурень, начеку.
Куда-то мчит, за что-то бьется...
А достается дураку -
Как никому не достается!

То по-дурацки он влюблен,
Так беззащитно, без опаски,
То по-дурацки робок он,
То откровенен по-дурацки.

Не изворотлив, не хитер,-
Твердя, что вертится планета,
Дурак восходит на костер
И, как дурак, кричит про это!

Живут на свете дураки,
Идут-бредут в своих веригах,
Невероятно далеки
От разных умников великих.

Но умники за их спиной
гогочут...

- Видели растяпу?
Дурак, весь век с одной женой!
- Дурак, не может сунуть в лапу!
- Дурак, на вдовушке женат
И кормит целую ораву!...

Пусть умники меня простят -
Мне больше дураки по нраву.

Я и сама еще пока
Себя с их племенем сверяю.
И думаю, что дурака
Я этим делом не сваляю.

А жизнь у каждого в руках.
Давайте честно к старту выйдем,
И кто там будет в дураках -
Увидим, умники! Увидим.

Римма Казакова, 1963

Ну, вот и все, —вздохнув, старушка,
сказала деду, — Видно срок…
И он, растерянно в подушку,
ей прошептал, — Погодь, чуток…
— Вот свадьбу правнуку сыграем,
тогда уж вместе и уйдем…
Оборвалось собачьим лаем,
Мелькнуло что — то за окном.
— Скажи, просила мол, любя,
простить её, за все, что было,
и пусть не сердятся зятья,
невесток всех, скажи,любила…
И не стесняясь горьких слез,
Ему, вдруг вспомнилось былое,
Как вечерами средь берез,
Бежал он к ней в село чужое.
Как после, горюшка хлебнув,
Их тенью молодость мелькнула.
Как уходил он на войну,
И как война без ног вернула…
Он посмотрел в ее глаза,
В них ни слезинки, ни печали,
Лишь чуть поблекла синева
И губы тихо прошептали:
— А ты, живи… поберегись,
ко мне ходи, как на свидание …
И было видно, как сплелись,
Их руки в нежное прощанье… .
Судьба дала ещё им шанс...
Смерть постучав, дверь не открыла.
Любви услышав их рассказ,
Чуть потоптавшись, уходила.
Рукопожатий их тепло
Их дальше нежно согревало.
Пускай из глаз в тот миг текло...
Ведь слез в душе, увы, не мало.
А он заварит мятный чай,
Она его так любит с мёдом...
Собаки повторился лай
На тень вдали за огородом.
Он обзвонил своих детей,
Сказав, что надо всем собраться.
Так сильно греет матерей,
Когда все рядом копошатся...
А что болезнь?
Она пройдет.
Как сон, разбившийся об утро...
Когда есть тот, кто очень ждёт
Твой вздох и взгляд сиюминутно.

Николай Загуменнов

Никогда не разговаривайте с подростками о классической литературе. Не надо. Могут быть душевные травмы. Вот у меня уже есть. 
Я тут, на отдыхе, расслабилась, потеряла осторожность и решила аккуратненько расспросить младшенького своего, как ему наша великая классическая литература. Начала так непринуждённо, но весьма тривиально: 
— А какая литературная героиня у тебя самая любимая? 
А он мне тут же, не задумываясь: 
— Старуха-процентщица из «Преступления и наказания». 
Я, прифигев немало: «Почему?!» 
Подросток с достоинством и глубокой убежденностью в голосе: 
— Знаешь ли, мама, в те давние времена женщины, как правило, были далеки от бизнеса. Кроме того, не изучали в должной мере математику и экономику. Эта процентщица была очень продвинутой и передовой для своего времени женщиной! И заметь: она содержала беременную сестру Елизавету! Сама себя обеспечивала и другим давала жить. А тут, понимаешь, выскакивает какой-то полоумный с топором и хрясь! 
Одну из достойнейших женщин того времени убили, исключив сразу из сюжета. А так было интересно бы почитать поподробнее, почему она выбрала такую работу, как вела дела… Гораздо интереснее и полезнее, чем про душевные муки убийцы. 
Больше я ничего не спрашивала. 

 Анастасия Николаева.

Шла в банк кредит оплатить. Вижу в снегу лежат скомканные светло-красные бумажки. Подобрала. Разгладила. А там 5 купюр по 5 тысяч рублей! Вот повезло! Быстрее нарезала с этого места. Решила закинуть их на карту. Заодно узнаю настоящие они или нет. Банкомат принял. Но при проверке счета, на карте оказалось не 25 тысяч, а 250 тысяч. Перепроверила несколько раз! Быть не может! Что за глюк!? (до этого на карте было 0). 250000 рублей. Сняла в другом банкомате 50 тысяч. Думаю закрою кредит и и еще остается на не плохо погулять с налички. Добираюсь до банка. Иду к свободной кассе только закрываю кредит... БАХ! ЗВОН! КРИК! ГАМ! "Поздравляем! Вы наш миллионный клиент! Вы выиграли автомобиль!" Я держалась за сердце. Постепенно приходя в себя, думала: "Это невозможно! Чтоб так за день повезло! Спасибо!" меня все поздравляли, Жали руку. Я попросила выйти на пару минут на свежий воздух, чтоб прийти в себя. Выходя. Я подскользнулась. Падаю и тут я проснулась!
Как можно зафиксировать такие сны? К чему их вообще показывает мозг? Кругом обман🫣

ДЕД - ОЗОРНИК . 
Бабка налила деду 100 гр. Дед начал клянчить еще. Бабка ни в какую. 
Тогда дед заявляет, что если она не нальет, он повесится в сарае. "Иди и 
вешайся, старый дурак" - сказала она. 
Рассказ деда:"Зашел в сарай, взял веревку, привязал ее к брючному ремню, 
пропустил под рубахой. Встал на табуретку, привязал веревку за балку и 
откинул табуретку. Бабка заходит в сарай и начинает орать. На шум 
принеслась соседка и сказала, что надо вызвать участкового. Бабка 
убежала. А соседка давай воровать, что на полках лежит: сало, соленья и 
на выход. Я ей вслед: "Марфа, положи на место". Та- в обморок. Приходит 
участковый и решает снять труп. Поставил табурет, забрался на него и 
давай ножом веревку пилить. Я думаю: "Если он ее обрежет, я упаду". Ну и 
обнял участкового за шею. Упали оба, участковый сломал два ребра." 
Деду дали 15 суток 

Холодным вечером 1950 года в Нижнетагильскую музыкальную школу зашла измождённая женщина в лагерном ватнике и стоптанных ботинках. На плохом русском она попросила проводить её к роялю «сыграть концерт». Села заинструмент, долго смотрела на клавиши, затем подняла руки, и… из актового зала понеслись, сотрясая старинное одноэтажное здание, мощные, наполненные бешеным темпераментом аккорды. Учителя и ученики, побросав занятия, кинулись в зал. Странная незнакомка сидела за роялем и кривыми от артрита пальцами играла Баха, Моцарта, Бетховена, Шопена. Взгляд её был устремлён в бесконечность, лицо озарено вдохновением. «Кто вы?» – спросила директор школы, как только незнакомка закончила. «Меня зовут Вера Лотар-Шевченко, – ответила та с сильным иностранным акцентом, – и я тринадцать лет играла эту музыку на доске!» 
Когда-то ей рукоплескали Европа и Америка, а Ромен Ролан назвал её «самой выдающейся пианисткой XX века». Вере же на славу было плевать. Самым главным для неё была музыка. Она была её счастьем, жизнью, и Вера отдавалась ей без остатка, соединяя в себе требовательность учителя и вечное рвение ученика. 
Родилась Вера Лотар 10 марта 1901 года в Турине в семье итальянского математика и испанской пианистки. Затем отец получил место профессора в Сорбонне, и семья переехала в Париж. В 6 лет Веру отдали в музыкальную школу, а в 12 она уже давала сольные концерты. Однажды она пробилась к Тосканини за кулисы и попросилась играть в его оркестре. Требовательный Тосканини отказал. Тогда Вера села за рояль и сыграла Листа так, что великий дирижёр заплакал. С его оркестром Вера объездила весь мир. Через два года – в 18 лет начала давать сольные концерты. Ромен Ролан, знаток Бетховена, был потрясён её исполнением. Она играла американскому президенту, играла в Букингемском дворце, объездила Европу и Америку. Фирма «Стэнвей» подарила ей рояль и сделала лицом своей кампании. Впереди – усыпанный розами путь. Слава, богатство, поклонники – в общем, всё, чего можно только пожелать. Но всему помешала… любовь. 
В середине 30-х Вера знакомится с Владимиром Шевченко – русским эмигрантом и скрипичным мастером, которого в Париже называют «русским Страдивари». Это была любовь с первого взгляда. Владимир старше её, у него двое сыновей, но Веру это не останавливает, и в 1936 году она выходит за него замуж. А потом влюбляется второй раз – в Россию, о которой рассказывает муж, и загорается переехать в эту удивительную страну, где живут замечательные люди. Они пишут прошение в посольство. Через несколько месяцев Владимиру разрешают вернуться. Счастливые супруги переезжают в Ленинград. А на календаре меж тем страшный 37-й год… 
Живут туго. Комната в общежитии, общий туалет и кухня, денег не хватает, Вера продаёт парижские туалеты. Но через пару месяцев благодаря протекции пианистки Марины Юдиной Вера устраивается в Ленинградскую филармонию солисткой. Муж получает работу. Казалось бы, самое трудное позади. Но однажды ночью к общежитию подъезжает чёрный воронок. Владимир арестован по доносу. Ему дают 10 лет без права переписки. 
Вера бросается защищать мужа. Со своим бешеным темпераментом она ходит из инстанции в инстанцию и доказывает, что муж любил Россию, что он патриот, но ничего не помогает. Тогда она, потеряв терпение, крикнула: «Значит, и меня арестуйте!» И, конечно, её немедленно арестовали за «сотрудничество с врагом». Следователь НКВД на одном из допросов медленно, смакуя, ломал ей рукояткой пистолета каждый палец. Чтобы больше не могла играть. 
Вера отсидит «от звонка до звонка». Сменит шесть лагерей. Будет валить лес, пилить дрова, работать на кухне. Мужа расстреляют, но узнает она об этом через много лет. Дети попадут в детдом, где старший погибнет при бомбёжке, а с младшим она встретится лишь через двадцать лет. Ни разу в лагере она не прикоснётся к роялю. Но однажды два зэка вырежут ей из фанеры клавиатуру. И вот на этом «лагерном Стэнвее» она по ночам проигрывает весь свой огромный репертуар. И, глядя на её озарённое лицо, женщинам в бараке кажется, что они слышат бессмертную музыку. 
Она освободилась в 1950 году. Ей было запрещено проживать в крупных городах. Но она мечтала только сесть за рояль, и потому просится в любой город, где есть музыкальная школа. В Нижнетагильской музыкальной школе она играет несколько часов без остановки. А в коридоре молча рыдают учителя. Они догадывались, откуда она пришла в этом зэковском ватнике… 
Её взяли в школу иллюстратором на уроки музыкальной литературы. Тагильским ученикам очень повезло – они слушали прославленную пианистку дважды в неделю. Но повезло не только им – повезло всему городу. Вера давала бесплатные концерты в местном Доме культуры, устроилась работать в драматический театр музыкальным оформителем, а потом взяла учеников. Но учить не любила. Сперва слушала, как ребёнок играет, затем говорила: «Играть надо так», – и показывала. А соседи, бросив дела, бежали на этот импровизированный концерт. Одна из её учениц, Татьяна Константиновна Гуськова, вспоминает: «…она жила в каком-то особом мире, была абсолютно непрактична в делах житейских, бытовых. <…> Музыка заполняла её всю без остатка, была смыслом существования, жизнью и счастьем». 
К слову, о концертах. Они были крайне редкими, а Вера Августовна, восстановив форму, мечтала о больших залах. Ближайший крупный город – Свердловск. Но в Свердловской филармонии надолго она не задержалась – к ней относились крайне подозрительно. Она была «чужая», притом «бывшая зэчка», да ещё и играла не так, как принято в русской школе. Концертов ей давали мало, а если давали, то в основном в сёлах. Не выдержав прессинга, Вера переехала в Барнаул. Давала концерты в полупустых холодных залах, очень мёрзла и страдала от этого. Но однажды на её концерт случайно зашёл корреспондент «Комсомольской правды» Симон Соловейчик. Он был потрясен её игрой, и на следующий день о Вере Лотар-Шевченко узнал весь Советский Союз. 
Последние 16 лет жизни Вера Августовна даёт концерты в Москве и Ленинграде, и уже никто не говорит, что играет она «как-то не так». Живёт в Новосибирске, в Академгородке. Восторженные почитатели её таланта всеми правдами и неправдами выхлопотали ей двухкомнатную квартиру, купили мебель и рояль «Беккет». Дверь в квартиру всегда была полуоткрыта, и соседи слушали её игру, сидя на лестнице. 
Она была абсолютна непрактична в быту, не знала, как готовить, могла забыть обед на плите, сесть за рояль и опомниться, когда уже из кухни валил дым. Ученики местной школы установили над ней шефство – убирались у неё, покупали продукты, выполняли поручения. В это же время – где-то в конце 60-х – из посольства Франции приходит письмо: её зовут обратно. Предлагают восстановить концертную деятельность, обещают турне по Европе и Америке, условия жизни и гонорары, несопоставимые с советскими. Но Вера… отказывает. «Мой отъезд будет предательством по отношению к тем советским женщинам, которые помогли мне выжить в лагерях». Недаром Веру сравнивают с библейской Руфью – родина, убившая мужа, стала её родиной. На её концерты билеты на первые ряды никогда не продаются. На них бесплатно приходят те, кто вместе с ней прошёл лагеря. 
Иногда на неё нападало озорство. Однажды после концерта в Новосибирске она пожелала вместе с друзьями ехать «кутить». Ей хотелось пить шампанское и играть на рояле. Таксист привёз их в замызганную рюмочную. Сизый дым, небритые лица, разговор на фене, женщин почти нет. «О… – удивилась Вера Августовна, – здесь нет рояля?» Она взяла две бутылки водки и попросила мужиков привезти сюда инструмент. Через час полупьяные мужики привезли на грузовике концертный рояль. И несколько часов алкоголики, воры и уголовники молча, сняв шапки, слушали Моцарта, Бетховена и Баха. 
Вера Августовна умерла 10 декабря 1982 года. Похоронили её на кладбище в Новосибирске. За её гробом шёл весь город. На могиле установили белый памятник, на котором выбили её собственные слова: «Жизнь, в которой есть Бах, – благословенна». 
Анна Гурина

Мир привык менять одежду... 

Мир привык менять одежду, 
Что ни день - уже в другой, 
Так что нет различий между 
Господином и слугой. 
Показал толпе бумагу, 
Где печать и вензеля, 
И, глядишь, тебя, бродягу, 
Все сочли за короля. 
Пропустил стаканчик лишку, 
Покуражился слегка, 
И, глядишь, тебя, трусишку, 
Все сочли за смельчака. 
Изменил хотя бы просто 
Выражение лица, 
И, глядишь, тебя, прохвоста, 
Все сочли за мудреца. 
Но, подняв бокал кларета, 
Скажем добрые слова 
В адрес тех, кто делал это 
Только ради озорства. 
Кто, служа перу и кисти, 
В мире пестрой мишуры 
Не знавал иной корысти, 
Кроме радости Игры. 
Кто, - блефуя всенародно, 
Потешаясь над толпой, 
Был порою кем угодно, 
Но всегда - самим собой!.. 

1982. Л. Филатов